На высочайших вершинах Советского Союза

Возвращаемая с Коханчуком (крупный рыжеватый парень, молчаливый, скромный и вдумчивый, хороший подрывник). Холодный ветер дует по гребешку, раздувая палатки.

Пообедали и улеглись.

3 августа. Носильщики принесли буры и амонал. Ходят теперь аккуратно каждый день, но осталось их только трое, самых крепких: Саты—Валды, Ашур и еще один. Принесли записки. Есть и от Виталия. Ему удалось устроить Валю на Кара–су. Туда же явится и Мишка. Посему Валя отправляется вниз.

Остаюсь я один. Опять прорубаю ступени. За ночь они сильно заплывают льдом, засыпаются ледяшками и фирном.

Геолог Александр Тимофеевич Троянов

Рисунок Е. Абалакова

Носильщик Ашур. Рисунок Е. Абалакова

Начинают обрисовываться печи[25], но в начале довольно бесформенными углублениями. Всего их три, расположены по горизонтали у подножья пигматитовой жилы.

Крутым обрывом на 700–800 метров вниз уходит Стена. Стаканы бурятся треугольником, причем после взрыва, на следующий день рабочие бурят в промежутках. Длина печи должна быть пять метров, ширина метр, высота полтора метра. Эти размеры наводят жуть, ибо мы видим, как медленно подрывается порода и как далек еще желанный момент генерального взрыва.

Забойщики, растянувшись на большом расстоянии, медленно поднимаются по веревке на гребень, в лагерь.

Подрывник Андрей Сергеевич Коханчук

Рисунок Е. Абалакова

Вечером долго беседуем с Коханчуком о Памире. Он был в прошлом году на строительстве дороги Хорог—Ванч.

Уже два вечера рисую панораму на юг. Акварель плохо сохнет.

Ночью сыплет снежная крупа. Я встревожился, вылезал из палатки, собирал впотьмах раскиданное снаряжение. Спал плохо. Беспокоился, что погода может испортиться, а это сейчас же отразится на разработках.

4 августа. Утро облачное. На юге угрожающе сгущаются тучи.

На Стене набралось очень много отработанных буров и нет возможности переправить их вниз.

Решили спускать буры прямо по Стене, тщательно осмотрев северный склон. Перевязали их веревкой и пачками потащили к краю. Троянов залез на скалы наблюдателем.

Я бросил сначала один бур. Он пролетел немного и воткнулся в обледенелый склон. Решив, что пачка пролетит лучше, пустили короткие буры. Они, попрыгав но склону, быстро (развязались, веером разметались в стороны и вскоре все дружно застряли в снегу. Решили произвести последний опыт: с Коханчуком спустили связку длинных буров. Но и их постигла та же участь. Последние связки пришлось оставить для носильщиков.

Настроение плохое. Учитывая надвигающиеся тучи и возможный снегопад, который несомненно похоронит буры или надолго задержит их поиски, я решаюсь спуститься по Стене и по возможности собрать, что смогу. Все же жалко: двадцать буров полегло внизу. Кризис, нечего заправлять, возможен простой.

Собрав все свободные веревки, связал их и получил метров 80. Привязался. Указал Троянову и Коханчуку как держать веревку и начал спуск. Склон крут, не менее 50. Чуть не дотянул до первого застрявшего бура — веревка кончилась.

Начались трудности с транспортировкой буров. Заложить за лямки пару буров уже трудно (особенно длинных): только повернешься боком к склону, как бур сейчас же упрется в склон и сталкивает и так весьма неустойчиво держащуюся фигуру.

Буров довольно много и все не утащишь. Я решил постепенно сбрасывать их вниз. Но эффект получился слабый: бур, в лучшем случае, попрыгав, опять втыкался в лед. В худшем — щучкой нырял в снег и исчезал. Поиски его не всегда приводили к желательному результату.

Так гоняясь за прыгающими бурами, в конце концов, спустился до бергшрунда, собрав пять штук (шестой бур улетел вниз, где его и обнаружил воткнутым в снег). Бергшрунд действительно широкий, но до десяти метров (как утверждала Валя), конечно, не доходит. Сверху иногда со свистом пролетают камни, но, к счастью, стороной.

С шестью бурами пришел в кибитку. Начальников нет. Пошел на старое пепелище, вниз, в свой лагерь. Пусто. Уже нет ни одной палатки. На их месте из–под камней ползут желтые стебли травы. Решил спуститься в Тамынген.

Изрытым и грязным стал ледник. Взбухла и вздыбилась речка, подмывает и переплескивает жалкий мостик, готовый рухнуть в пучину грязных брызжущих и ревущих волн. Вот и арчевый лесок. Сколько запахов цветов, сколько ласкающей зелени! Лужайка перед землянками кажется земным раем и нет желания даже оборачиваться на Оловянную стену с застрявшими на ней бурами.

Из землянки раздаются звуки патефона — приятный молодой голос поет что–то хорошее. Захожу внутрь. За обширным столом сидит вся многочисленная компания. Обедают. Увидев меня, у всех делаются круглые глаза. «Ты откуда? Что случилось?» Кратко рассказываю все.

5 августа. Спали часа четыре. Чуть забрезжил рассвет — вышли с Андреем на Стену. Наша задача: обследовать уже виденные с северного склона скалы и окончательно решить, могут ли по ним пройти носильщики с грузом.