На высотах мужества

- Вижу. Позади их еще столько же, - ответил Пинчук и - в эфир: - «Гранит», я - «Двадцатый», вступаю в бой с «мессерами»!

Я приказал дежурному дать сигнал Запаскину на вылет, а Пинчуку передал, что на помощь ему выходит подкрепление.

По отрывочным фразам в воздухе мы представили картину боя:

- Борис, атакуем первую пару! Володя, бей по второй! - командовал Пинчук.

Потом кто-то выкрикнул:

- Есть один… В щепки разнесло!

- Борис, влево давай, фашист в хвосте!

- Атакую, прикрой!

- Командир, «мессер» наседает!

Подоспело звено Запаскина. Послышался его голос:

- Мириан, прикрой. Атакую!

- «Десятый», горит ваш фашист!

- Спокойно, Мириан. Бьем по второй паре!

- Уходи под трассу. Собьют! - выкрикнул кто-то.

Фашисты дрогнули, начали удирать. И снова голос Запаскина:

- Противника не преследовать. «Двадцатый», уходите домой. Я остаюсь на прикрытие.

Стало ясно: бой закончен. Но все ли живы? Спросил об этом Пинчука.

- Порядок! - весело прозвенел его голос.

В том бою два наших звена, сражаясь против дюжины Ме-109, сбили три истребителя. Но и наши «яки» - Пинчука, Баландина и особенно Николая Корниенко - получили такие повреждения, что старший инженер полка А. З. Нестеров не знал, как и быть. Посоветовался со старшим техником эскадрильи Алексеем Веселовым.

- Попробуем ввести в строй, - ответил Веселов. - Подбросили бы на подмогу нам специалистов из ПАРМа.

Остаток дня и всю ночь, укрыв «яки» чехлами, техники и механики вместе со специалистами ПАРМа напряженно трудились при свете переносных ламп. К рассвету отремонтировали все самолеты. По нормативам мирного времени [165] даже в стационарной мастерской на такой ремонт требовалось затратить не менее двух дней. Техсостав выполнил эту работу в полевых условиях менее чем за сутки. Это был настоящий трудовой подвиг, без которого наши летчики-гвардейцы не смогли бы уйти на задание уже в утренний час.

28 мая из полка «Нормандия» поступило печальное известие о том, что замечательный французский летчик старший лейтенант Марсель Лефевр при посадке на горящем самолете получил обширные ожоги и в тяжелом состоянии отправлен в госпиталь в Москву. Все мы надеялись, что он выживет. В течение семи дней врачи боролись за его жизнь, но сделать ничего не смогли. 5 июня 1944 года Марсель Лефевр скончался.

Мы знали его как истинного антифашиста и патриота Франции. Он быстро сблизился с летчиками нашего полка, не однажды в одном строю с ними сражался против врага. В нашем полку его искренне уважали за доброе сердце, за отзывчивость.

Старший лейтенант Марсель Лефевр в воздушных боях лично сбил 11 фашистских самолетов. За образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленную при этом отвагу и героизм Марселю Лефевру присвоено звание Героя Советского Союза посмертно. Его навечно зачислили в списки 1-й эскадрильи одного из истребительных авиаполков.

Наступило четвертое военное лето. Всю зиму и весну 1944 года мы участвовали в боях местного значения, которые вели наши войска под Витебском, Оршей и Могилевом, сковывая находившиеся в Белоруссии силы врага и не позволяя фашистскому командованию перебрасывать их на Украину, под Ленинград, где полным ходом шло наступление наших войск.

Мы отлично понимали важность выполняемой нами задачи и терпеливо ждали своей очереди для перехода в наступление. Душой и сердцем чувствовали: скоро пойдем вперед. Перед нами лежали в руинах разрушенные врагом Витебск и Орша, другие города и деревни Белоруссии, ждавшей своего освобождения. [166]

Операция называлась «Багратион»

Мимо их висков вихрастых,

Возле их мальчишьих глаз

Смерть в бою свистела часто

И минет ли в этот раз?

А. Твардовский

В начале лета 1944 года гитлеровское командование в ожидании большого наступления нашей армии проявляло заметную нервозность. Оно предпринимало все меры к тому, чтобы вскрыть направление главного удара. Большое внимание уделяли фашисты и воздушной разведке.

В тот период войска 3-го Белорусского фронта готовились к переходу в наступление, и борьба с самолетами-разведчиками стала главной задачей прифронтовых истребительных авиаполков. Поначалу она велась недостаточно эффективно. Разведчики обнаруживались в основном лишь над линией фронта. Данные о них поступали в полки с опозданием, и наши истребители не успевали их перехватить. Фашисты проникали порой глубоко в тыл. И хотя в большинстве случаев их сбивали, экипажи успевали передать по радио некоторые данные о наших войсках.

В отдельных случаях из-за несогласованности поднимались одновременно с разных аэродромов пары и даже звенья наших истребителей. Это создавало опасные ситуации - своих наводили на своих. Один такой случай привел к тяжелым последствиям. 8 июня мы получили данные о пролете через линию фронта двух ФВ-190. Они шли [167] курсом к станции Рудня. Я приказал поднять дежурное звено старшего лейтенанта Василия Архипова. Через минуту «яки» взлетели.