На высотах твоих

Мысль о Хаудене напомнила ему об обещании еще раз вернуться к этому нудному ванкуверскому делу и действовать строго в соответствии с существующим законом. И обещание свое он сдержит. Уоррендер исполнился решимости не допускать каких-либо серьезных ошибок или даже мелких упущений и промахов, в которых его впоследствии могли упрекнуть Хауден и прочие.

Послышался стук в дверь, и его личный секретарь впустил в кабинет заместителя министра, Клода Хесса, осанистого и дородного чиновника, который одевался, как процветающий гробовщик, а порой елейными манерами и походил на носителя этой достойной профессии.

— Доброе утро, шеф, — приветствовал Уоррендера Клод Хесс. Как и всегда, ему удавалось разумно сочетать в обращении уважительность и фамильярность, хотя иногда повадки Хесса и выдавали твердую убежденность в том, что выборные министры приходят и уходят, а сам он будет продолжать оставаться у власти даже тогда, когда не станет нынешнего обладателя министерского поста.

— Был у премьер-министра, — информировал его Уоррендер. — Вызывал меня на ковер.

У него вошло в привычку говорить с Хессом с полной откровенностью — он давно уже понял, что это сполна компенсируется чертовски умными и полезными советами со стороны заместителя. На такой основе — а отчасти еще и потому, что Харви Уоррендер уже на протяжении двух сроков пребывания правительства у власти занимал в нем пост министра по делам гражданства и иммиграции, — их отношения складывались весьма результативно.

Лицо заместителя выразило глубокое соболезнование.

— Понятно, — коротко ответил он. До него, конечно, уже дошло подробнейшее описание стычки в правительственной резиденции, хотя от упоминания о ней министру он благоразумно воздержался.

— Одна из его претензий касалась ванкуверского дела, — сообщил Харви. — Кое-кому, похоже, не нравится, что мы ведем его по всем правилам.

Заместитель министра громко вздохнул. Он уже свыкся с тем, что при помощи разнообразных послаблений и обходных путей закон об иммиграции употребляли в политических целях. Но следующая же фраза министра повергла его в изумление.

— Я заявил премьер-министру, что мы не пойдем на попятную. Если его это не устраивает, надо переписывать закон об иммифации и тогда делать, что ему нужно, в открытую.

— И мистер Хауден на это… — осторожно поинтересовался заместитель министра.

— Развязал нам руки, — коротко закончил за него Уоррендер. — Я согласился изучить дело, но поведем мы его по своему усмотрению.

— Но это же прекрасная новость. — Хесс положил принесенную с собой папку, и оба опустились в стоявшие друг против друга кресла. Уже не в первый раз тучный заместитель министра терялся в догадках относительно взаимоотношений между Харви Уоррендером и Джеймсом Хауденом. Здесь явно были какие-то особые нюансы, поскольку по сравнению с другими членами кабинета Харви Уоррендеру предоставлялась необычно большая свобода. Это обстоятельство, однако, очень устраивало заместителя министра, ибо открывало возможность претворить в жизнь кое-какие из его собственных задумок. «Непосвященные иногда воображают, — подумал Клод Хесс, — что политика есть прерогатива избранных представителей. Однако, на удивление, в значительной степени процесс управления состоит в том, что избранные представители облекают в форму закона идеи элитарного корпуса заместителей министров».

Поджав губы, Хесс задумчиво произнес:

— Надеюсь, вы пошутили насчет пересмотра закона об иммиграции, шеф. В целом это неплохой закон.

— Другого я от вас, естественно, и не ожидал, — сухо бросил Уоррендер. — Начнем с того, что это вы его написали.

— М-да, должен признаться, что испытываю некоторую отеческую привязанность…

— Я лично не могу согласиться со всеми вашими мыслями относительно состава населения, — продолжал Харви Уоррендер. — Вам ведь это известно, не так ли?

Хесс улыбнулся:

— Да, по долгому опыту нашей совместной работы у меня создалось такое впечатление. Но в то же время я считаю вас, если можно так выразиться, реалистом.

— Если вы имеете в виду, что я не хочу, чтобы Канаду заполонили китайцы и негры, вы правы, — резко ответил Уоррендер. — Хотя порой я задумываюсь вот о чем. Мы занимаем четыре миллиона квадратных миль богатейших земель, не столь уж густо населенных, народу у нас фактически не хватает. Да и уровень нашего развития оставляет желать лучшего. Планета же кишит людьми, которые ищут себе приюта, стремятся найти новый дом…

— Открыв двери всем желающим, мы все равно ничего не решим, — твердо заявил Хесс.

— Своих проблем, возможно, и не решим. Но как насчет остального мира — как насчет войн, которые могут вспыхнуть, если где-нибудь не найдется клапан для все растущего народонаселения?