На высоте в милю с вампиром

Ну, не все, признала она. У нее все еще были Паркер и Пэт, и она была благодарна за это, но Куинн ходила в школу и шестнадцать лет готовилась стать кардиоторакальным хирургом. Действительно, почти тридцать лет ее жизни, если включить детский сад и двенадцать лет школы. Большая часть ее жизни была посвящена карьере, но затем в один момент эгоистичной жестокости Патрик, человек, поклявшийся перед Богом и людьми любить и лелеять ее, лишил ее всего. Только дура рискнет довериться другому мужчине, чтобы впустить его в свою жизнь после чего-то подобного. Взять Джета в любовники — это одно, но посвятить себя ему? И инициировать его? Она предпочла бы вернуться к своему унылому, пустому существованию в своем коттедже в Италии, избегая людей, как смертных, так и бессмертных, и просто позволить времени идти своим чередом, пока ей не посчастливится умереть.

Куинн вздрогнула от этой мысли. Даже она знала, что это не здорово. А как же Паркер? Какой матерью она могла быть для него в таком состоянии? Конечно, Пэт вмешалась бы и помогла, но это было бы равносильно тому, как мать Джета залезла бы в бутылку и оставила его на воспитание маме Эбигейл, только в случае Паркера это была бы его тетя, а не просто какая-то соседка.

Итак, что ей делать?

Очевидно, ей нужна была консультация, ради которой она прибыла сюда, но она не ждала ее с нетерпением. Куинн знала, что это займет некоторое время — много сессий, тяжелая работа и все такое прочее дерьмо. Ей хотелось, чтобы ей дали одну таблеточку. Или что они могут стереть ее воспоминания о Патрике, об обращении и еще о чем-то. Может быть, они могли бы заставить ее думать, что она всегда была бессмертной и что она довольна этим. Это было бы неплохо, но никогда ничего не было так просто, и она подозревала, что здесь будет именно так.

Куинн разочарованно потерла лицо. Она так устала злиться и смущаться. Единственный раз, когда она этого не чувствовала, было, когда Джет был с ней. Затем она почувствовала себя живой и взволнованной, как будто в мире появилась какая-то надежда. Но когда его не было рядом, все эти заботы и страхи возвращались, и усталость ложилась на нее, как удушающее одеяло. Ей хотелось просто лечь и забыть обо всем на время, но она понятия не имела, где должна спать, поэтому резко встала и пробормотала: «Я пойду подышу воздухом».

Когда никто не возражал, она отошла от стола и вышла из кухни. Куинн не знала, что Бейли последовала за ней, пока не подошла к входной двери, и собака не толкнула ее. Она мельком взглянула на нее, а затем позвала: «Мэри, ничего, если Бэйли пойдет со мной?»

«Конечно. Наверное, ей нужно сходить на горшок, — ответила Мэри.

— Горшок, да? — спросила Куинн собаку и криво улыбнулась, когда немецкая овчарка дико завиляла хвостом и залаяла.

— Горшок, так горшок, — криво сказала она и открыла дверь.

Глава 12

— Ты ужасно тихая этим утром.

Куинн взглянула на комментарий Джета и выдавила улыбку. «Извини. Я просто задумалась.»

«О чем?»

Куинн посмотрела на двор, по которому они шли, ее мысли носились и ныряли в ее голове. Она думала о многих вещах. Одна из них была та, о чем он думал. Они не разговаривали после приземления самалета. Он и другие мужчины только пришли, когда она вошла через парадную с Бейли после прогулки.

Не зная, как он поприветствует ее после их разногласий в самолете, Куинн обнаружила, что стремится сбежать от него. Поэтому, она заглянула на кухню и объявила, что, ей хочется прилечь. Сэм тут же вскочила, чтобы показать ей, в какой комнате она будет жить в доме Силовиков, а Куинн пожелала спокойной ночи Маргарите и Мэри и быстро последовала за Сэм наверх как раз в тот момент, когда мужчины достигли вестибюля. Она чувствовала, как Джет смотрит ей вслед, но не повернулась, чтобы пожелать ему спокойной ночи.

Оставшись одна, Куинн немедленно приготовилась ко сну, почистила зубы, умылась и переоделась в белую хлопчатобумажную ночную рубашку, которую Сэм оставила в комнате для нее. Но она плохо спала. Ее разум был занят воспроизведением разговора, который у нее был ранее с Маргаритой, Мэри и Сэм внизу, а затем ее различных взаимодействий с Джетом. Это было почти облегчением, когда наступило утро, и она смогла отказаться от попыток заснуть и встала. Но когда она спускалась вниз, там никого не было. Только тогда она поняла, что другие бессмертные, вероятно, придерживались ночных часов, а не ее дневного расписания. Это было единственное, на чем настаивала Куинн с тех пор, как ее обратили. Она отказывалась спать днем и бодрствовать всю ночь, как какой-нибудь гормональный подросток. . или вампир.