На взмахе крыла

Не зная страсти и сомнений,
От скучных далей далека,
Вы в платье сладостной сирени
Следите в небе облака.
Духов струятся ароматы,
И Вы глядите в ночи дым,
Качая веер розоватый,
Расшитый шелком золотым.
Я опьянен последним знаком.
— О, страсть безумна и строга —
И в туфельке, покрытой лаком,
Укрылась робкая нога.
Когда-то гордою Дианой
Под возглас труб и рев зверей
В волне лучистого тумана
Вы шли средь золотых полей.
Вы шли… Дрожа, летали тени,
Земля струила фимиам.
Вы шли… И падали олени
К легко ступающим ногам.
И лук упорный напрягая,
Вы видели в цветной дали,
Как птицы легкие взлетают
Над влажной зеленью земли.
Прошли века. Пастух унылый,
Я стал поэтом и бойцом.
Но вновь я вижу облик милый,
Зажженный розовым огнем.
Диана в образе маркизы,
Вкусившая охоты власть,
Какие новые капризы
Несет Вам радостная страсть?
Безмолвный муж глядит спокойно,
Огнем отравлен золотым,
Как всходит медленно и стройно
Над Вами славословий дым.
И лицедеи, и поэты,
Забыв тревоги и грехи,
Вам шлют напевы и приветы
И пишут скорбные стихи.
Но я Вас помню в сне усталом
Над серебрящейся землей.
Вы шли. Сияя в блеске алом,
Качался месяц золотой.
Как древле в сумрачной пещере,
Слагая песни о тоске,
Я жду Вас, нежная химера,
И Вы рядите вдалеке.

Журнал «Бомба», Одесса, 1917 г., № 25.

БЕЗ ПОСЛЕДСТВИЙ (Париж, 1933)

Ночью

Потрескивая — (и не дышит)
И опять немного немей,
И опять убегает излишек
Опустевших и выгнутых дней.

Суета — это только начало

Не мышиной и злой беготне
(Только капельником стучала
На тишайшем твоем огне).

Ведь на нем (да на лунной пыли)

Не такой еще таял лед
И старинным романсом крылья,
Шелестя, раскрывал полет.

Да на той ослепительной круче

За порог, за последний порог —
И опять тишиной скручен
У твоих шевелился ног.

Поскорее следы замести,

Замести — и сказать покороче.
То ли дело, шатаясь, брести
Безответственной ночью.

Безответственной ночью, когда, задрожав,

Захлебнутся часы на затравленном бое,
На затравленном бое убийств и отрав,
Захлебнутся и в ночь наклубят темнотою.

И в чаду, и в огне загорается мир,

Но по остовам черных событий,
Как по шпалам, брести на дымящийся пир
Полунощных отрав и открытий.

Поэма горести