На Забайкальском фронте<br />(Документальные повести, очерки)

Солдаты шли бодро, хотя у каждого на плечах увесистые вьюки. Быстрый, четкий и твердый шаг радовал командира взвода. «Теперь только бы выполнить задачу», — с беспокойством думал он. Это беспокойство было вызвано не слабостью или неуверенностью в своих силах, а, скорее, ответственностью, которая всегда жила в нем. Командир роты надеется на него, и приятно оправдать эти надежды — доложить, что задание выполнено, взвод действовал дружно, «как единый боевой организм». Это выражение Кучмасов услышал как-то на полевых занятиях от секретаря партбюро Бокова, когда они разговорились о командире лучшего расчета сержанте Худякове. Худяков им обоим очень нравился — задорный, напористый. Все отдаст, а приказ выполнит. Минометчик до мозга костей. Но вот о соседях сержант мало думал. Почему бы ему не помочь, скажем, второму расчету сержанта Конобеевских? Ведь силы бьют через край. Так нет же…

— Повлияйте на него, — посоветовал Боков, — ведь о войсковом товариществе надо вспоминать не только на лекциях. Сама армейская жизнь, учебные будни — прекрасный материал для воспитания этого чувства.

Хороший совет! Ему потом и следовал Кучмасов, и, может быть, поэтому его взвод называют самым дружным, самым сплоченным в части. Он — первый в учебе, первым построился сегодня на линейке. А теперь вот дружно шагает к высоте Веселой. Вьючные ремни затянуты туго, ничто не громыхает, не звякает. Шаг четкий, уверенный.

Привал сделали у ручья, густо затененного лозняком и кустами орешника. Солдаты напились прохладной воды, освежили лица, наполнили фляги. Кучмасов развернул топографическую карту. Высота Веселая была уже недалеко. Еще бросок — и взвод будет у цели. Положений осложнялось только одним обстоятельством: на пути к высоте лежало большое болото, через которое надо было переправиться. «Не задержаться бы», — подумал командир и, вглядываясь в штрихи карты, мысленно начал составлять план, как лучше преодолеть препятствие.

Проходы в болоте были очень узкие — один может задержать всех. Кучмасов решил переправляться в двух местах, расположенных неподалеку друг от друга. Слева пойдут два расчета — сержантов Худякова и Конобеевских. Остальных солдат он сам поведет правой стороной.

Вызвав сержантов, Кучмасов поставил перед ними задачу, предупредил о предстоящих трудностях.

— Пройдем! — как всегда, уверенно сказал Худяков.

— Значит, опять вместе? — спросил сержант Конобеевских, весело улыбаясь и поправляя ремень.

— Выходит, что так, — ответил Худяков.

Через несколько минут взвод снова тронулся в путь. Худяков и Конобеевских шли рядом, оба были заметно возбуждены. Глядя на них, Кучмасов вспомнил свой разговор с секретарем партбюро и тактические занятия, в которых участвовал его взвод вскоре после того разговора. Тогда тоже надо было поддерживать пехоту. Только брали они не высоту, а мостик через речушку.

Занятия проходили ранней весной. Погода стояла капризная. Падал мокрый снег, тут же превращаясь в месиво. Двигаться было очень трудно. Но, несмотря ни на что, сержант Худяков снова показал высокие командирские качества. Он действовал смело, решительно.

«Молодец! Просто молодец! — думал Кучмасов. — Жаль вот только, что его мало тревожат неудачи соседа. Как повлиять на эгоиста?»

После занятий старший лейтенант Кучмасов собрал взвод. Худяков стоял поблизости от командира и выбрасывал из карманов шинели набившийся туда водянистый снег, как бы подчеркивая этим: «Успех, брат, даром не дается. Поползай!». По его виду можно было заметить, что он надеялся на похвалу.

Кучмасов действительно отметил старание минометного расчета сержанта Худякова. Но потом вдруг заговорил о другом.

— Да, расчет Худякова работал прекрасно. — И Кучмасов бросил взгляд на сержанта. — Но, к сожалению, труд его пропал даром…

Эти слова заставили Худякова насторожиться. Он выше приподнял голову, прислушался. А Кучмасов продолжал:

— Пропал он даром по простой причине — соседи подвели. Когда сержант Худяков прекращал огонь, чтобы сменить позицию, темп стрельбы во взводе настолько ослабевал, что огневые точки «противника» быстро оживали и затрудняли продвижение нашей пехоты. А виноваты некоторые номера второго расчета. Их заряжающий Гончар до сих пор не научился плавно выгонять поперечный уровень и задерживал этим темп стрельбы. И вот вам результат — отличные действия Худякова были, по существу, смазаны. Скажу больше: в настоящем бою его расчет мог быть уничтожен вместе с пехотой. Ведь прикрытия-то настоящего не было.

Худяков чувствовал себя неловко. Как же так? Его отличный расчет мог быть уничтожен!

— Нехорошо подводить товарищей, — полушутя-полусерьезно заметил Худяков своему напарнику после разбора занятий.

Старший лейтенант Кучмасов встревожил и заставил призадуматься не только Худякова, но и весь его расчет. Вернувшись с занятий, солдаты долго толковали о соседях, обсуждали причины их промахов.

— Я, примерно, догадываюсь, почему Гончар не умеет плавно выводить уровень, — сказал беспокойный Черняшук. — Он, наверное, руку чересчур напрягает. Была и у меня такая ошибка…