На Забайкальском фронте<br />(Документальные повести, очерки)

Упарившись за день у пушки, Владимир Костюков бежал вечером к турнику, брусьям. Почувствовав с некоторых пор в себе силенку, он понял, что стоит на правильном пути, и начал настойчиво тренироваться. Командир, проходя через спортгородок, всякий раз полушутя спрашивал:

— Ну как? Получается?

— Получается! — не то восторженно, не то удивленно отвечал солдат, выполняя на турнике сложные упражнения.

«Получалось» не всегда. Не один еще раз он, пробираясь по пути к мастерству, поскальзывался, срывался и потом снова поднимался и слова карабкался вверх, вперед.

Осенью дивизион выехал на боевые стрельбы. Стояла ненастная погода. Ливневые дожди размыли дороги, превратили низины в вязкие болота. То и дело застревали в грязи орудия, и артиллеристам приходилось вытягивать их из глубоких колдобин, тащить на себе. Особенно тяжело было преодолевать залитую водой пойму небольшой речушки. Колеса орудий тонули в липкой грязи, обессилевшие лошади падали. Командир дивизиона вызвал трактор, но ждать его не было времени: на полигон приказали прибыть не позже двенадцати ноль-ноль.

Досталось в тот день артиллеристам. Костюков до того устал, что не мог пошевелиться. Сел на лафет завязшего орудия и сказал, тяжело дыша:

— Чего зря мучаемся? Мы же не верблюды. Вот придет трактор и вытащит.

Койшегулов покачал головой и сказал с укоризной:

— Да был однажды такой случай на фронте. Одна батарея тягач поджидала, чтобы вытянуть из болота пушки. А когда тягач пришел — уже вытаскивать некого было. Да я же вам рассказывал. Ну и память у вас!

Костюков опустил голову — застыдился оттого, что так скоро забыл про печальный случай, о котором рассказывал сержант во время зимнего выезда.

Выбравшись из вязкой поймы, дивизион направился длинной колонной к полигону. Лошади тянули по скользкой дороге вымазанные в грязи орудия, по обочине шагали артиллеристы из взводов управления. Навстречу дул сильный порывистый ветер, трепал мокрые полы солдатских шинелей, шумел в придорожных кустах. Иногда кто-нибудь отставал, но, почувствовав на себе строгий взгляд командира, ускорял шаг, догонял товарищей.

Объезжая на коне растянувшуюся колонну, майор Кулиш вдруг увидел странную картину. Рослый краснощекий солдат Прокопьев шел почему-то без карабина и вещевого мешка, а шагавший с ним рядом Костюков нес два карабина. «Взаимная выручка. Заботу проявляет», — догадался майор и едва заметно улыбнулся. Давно ли самого Костюкова тянули на буксире… И вот он уже сам выручает товарища.

Майор всячески воспитывал и поощрял у подчиненных чувство взаимной выручки, но при этом всегда предостерегал от крайностей, чтобы выручка не переходила в излишнюю опеку, которая губит солдата, подрывает в нем веру в собственные силы. Нужна ли сейчас выручка красноармейцу Прокопьеву?

Прокопьев в дивизион пришел недавно. До этого служил ездовым в хозяйственном взводе, частенько отрывался от подразделения, и это чувствовалось теперь на каждом шагу, в каждом его поступке. Подозвав к себе и «шефа» и «подшефного», Кулиш спросил:

— Зачем это понадобилось?

— Он устал. По фронтовому закону… — начал объяснять Костюков.

— В этом нет никакой нужды. Зачем вы унижаете товарища? Он сам способен гору свернуть.

Костюков передал Прокопьеву его ношу, и они направились к колонне. Глядя им вслед, майор ободряюще крикнул:

— Шире шаг!

К полудню дивизион прибыл на полигон. Заработали саперные лопаты. Надо было скорее оборудовать огневые позиции, вырыть окопы для укрытия. Костюков настойчиво долбил каменистый грунт, выбрасывая на поверхность комья земли и тяжелые серые камни. Лицо у него покрылось потом. Ему хотелось быстрее всех вырыть окоп, по чем глубже он копал, тем больше уставал. Грунт становился все тверже и тверже. А тут еще надоедливый ветер слепил глаза, бросал в лицо землю.

Когда огневые позиции были полностью оборудованы, сделали перекур. Во время разговора наводчик Дутов мечтательно сказал:

— Отдохнуть бы теперь, ребята, минут сто двадцать, а то и все триста шестьдесят. Ведь стрельба требует твердой руки, верного глаза. А мы все трясемся с устатку, как в лихоманке. Откуда взять точность?

— Хорошее пожелание! — поддержал его появившийся у орудия майор Кулиш. — Но вот в чем загвоздка: на войне стреляют не всегда, когда захочется, а тогда, когда надо. Ясно? — иронически спросил он и, согнав с лица приметную улыбку, громко скомандовал: — По местам! Приготовиться к стрельбам!

Дивизион майора Кулиша получил на стрельбах отличную оценку.

К Октябрьским праздникам красноармеец Владимир Костюков уже стал круглым отличником боевой и политической подготовки. Его сфотографировали у развернутого Знамени полка. Вручив на память солдату карточку, командир сказал:

— Пошлите ее отцу. Пусть порадуется гвардеец!