На задворках Солнечной системы

– Правда. Я в любом случае не хочу застревать здесь. Ни живой, ни тем более мертвой. Остается только надеяться, что вы все мне не соврали.

– Лера! – его глаза загорелись самым искренним и неподдельным счастьем, какое я только видела. – Ты такая смелая! Я всегда это знал, но теперь убедился еще больше! Спасибо, что поняла меня! Может быть, у нас еще будет шанс когда-то встретиться… Может, там дальше что-то есть… Ведь есть же, в конце концов, этот корабль!

На радостное повышение тона разговора мгновенно отреагировала остальная команда. Показавшись из дальнего конца жилого модуля, к нам на цыпочках, покачиваясь, подошел усатый, который прямо на наших глазах становился все прозрачнее.

– Ты не очень выглядишь старина, – оглядел его с ног до головы Ваня.

– Ты прав, чувствую себя так же, но это неважно. Вы приняли решение?

– Да, мы с Лерой уходим.

– Лера, значит, – усатый слабо улыбнулся, – приятно познакомиться. А я – кто-то бестелесный и безымянный. Считай, что тебе повезло, – он обратил мутнеющий взгляд к Ване. – Пока капитан еще не до конца почувствовал ваши планы, он, как ты видишь, подкрепляет силенки, вам надо срочно бежать. Я поставлю команду охранять дверь жилого отсека, а сам постараюсь втянуть его в какие-нибудь разговоры, в общем, что-нибудь соображу на ходу.

– Спасибо, друг! – Ваня протянул черноволосому свою руку, и контраст живой руки с просвечивающей и истончающейся на глазах как ножом полоснул по сердцу.

– Надеюсь, дальше будет что-то хорошее! С Богом! – с теплотой в голосе проговорил усатый, усы которого теперь едва различались на исчезающем лице.

Ваня с силой толкнул в сторону гермодверь, через которую я только недавно, а может, целую вечность назад, обессиленная попала в жилой модуль, и тут же под свой надзор ее взяли два других члена команды. Перед нами снова предстал узкий коридор, похожий на тамбур поезда без окон, с тусклыми мерцающими лампами по всему периметру.

– Ты готова? – Ваня с усилием сжал мою руку.

– Наверное, – задумчиво ответила я.

Вдалеке, в жилом отсеке, уже слышался какой-то шум, возня и громкие разговоры на повышенных тонах, видимо, капитан все-таки как-то пронюхал про наш план. Но было поздно – Ваня уже распахнул единственный неприметный люк – наш последний шанс на спасение; голова моментально закружилась, кислород неумолимо улетучивался куда-то в бездыханное всепоглощающее пространство. Мы взялись за руки и отдались на растерзание черной безжизненной судьбе. И в самый последний миг, когда мой мозг еще был моим, воспоминания с бешеной силой и яркостью захлестнули меня.

Вот я на отборе в отряд молодых космонавтов. Вижу его лучистые зеленые глаза и не могу не улыбнуться в ответ. Вот он гоняет меня по спортивной площадке – четыреста метров с барьерами, чтобы на следующий день я не провалилась на нормативах, и меня не отправили домой. Вот мы решаем поставленные технические задания и смеемся до слез из глаз, потому что вставать через пару часов, а мы только-только приступили. Вот он в синей форме, его отобрали на первый полет. И я делаю шаг вперед, встаю рядом – меня тоже отобрали. А вот он уже на одном колене с кольцом, (где он его только взял?), слезы текут по моим щекам. А вот мы в невесомости, с ужасом смотрим в глаза друг другу, понимая, что конец совсем близок.

А дальше – чернота, отсутствие мыслей и успокоение. Навсегда.

Значит, решение принято верно. Значит, все было не зря.