На закат от Мангазеи

Темнело. Он смотрел на место сбора варзова каравана, на гладь реки, солнце, висящее над ней красным пятном и пытался представить, как здесь все было больше года назад. Как собирали кочи, смолили их корпуса, ставили мачты и чинили ледовую защиту. Как жили тут, в этих тесных полуземлянках, неделями, даже не выбираясь в город. Это был один из его методов, взяв дело, сперва прийти на место, с которого это дело начиналось. Представить людей и попробовать их понять. Сейчас ничего не получалось. На поляне не было никаких зацепок. Здесь не было даже зла, о котором говорил священник. Ни людского, ни вечного. То ли выветрилось за год, то ли его никогда и не было. Макарина окружала совершенная пустота. Он с трудом вскарабкался на холм, держась за прутья и корни, торчащие из расселин.

Сверху поляна была как на ладони. Следы пристани, бревна настила, до сих пор лежащие на дне мелкого залива. Квадраты полуземлянок, расставленные веером у кромки леса. Главное кострище с почерневшей землей и глубокими дырами там, где ставили смоляные котлы. Наверно, именно отсюда наблюдали сборище посланные воеводой казак Одноглазый с подельником. Они видели, как готовят груз, наверно здесь, на левой стороне заводи, где удобнее всего было держать готовые корабли. Они видели какой-то ящик и то, что они увидели, свело их с ума. Скорее всего они не спускались вниз, иначе бы их поймали, на поляне невозможно скрыться, а значит они смогли все увидеть отсюда, с высоты. Или они все же спустились, прячась за временными постройками, но холм совершенно голый, и даже ночью с него сложно спуститься незамеченным. Разве что с другой стороны, потом обойти холм кругом и попробовать выбраться на поляну из леса. Но там открытое пространство, к тому же освещенное большим костром, располагающимся как раз между лесом и местом погрузки. Нет, они могли видеть груз только сверху, отсюда, прячась за этим низкорослым кустарником.

Макарин подошел ближе к одинокому ивняку на самой вершине холма, раздвинул ветви, лег сверху, чувствуя, как ломаются под ним сухие прутья, ползком придвинулся ближе к обрыву, вытянул голову. Ближайший край заводи находился как раз под ним, и если корабли снаряжались именно здесь, то лежащий в ящике груз вполне можно было разглядеть. Но что могло поразить видавших многое казаков до такой степени? Что можно было разглядеть с этой высоты?

Взгляд Макарина скользнул по голому осыпающемуся склону. Что-то металлическое блеснуло рядом с ним в мешанине серых и бурых пятен голой земли. Он присмотрелся, но в наступающей темноте предмет было уже не разглядеть. Тогда он достал нож и попытался высунуться за край обрыва еще дальше, рискуя сорваться по склону вниз. Земля осыпалась все больше, и Макарину не сразу удалось зацепить кончиком ножа толстый кожаный ремешок. Он подтянул его к себе, схватил и тут же отполз подальше от обрыва.

На ремешке висела зеленоватая медная бляха, большая, с ладонь размером. Уродливая, почерневшая от времени и обломанная по краям, она изображала какого-то зверя с крупной головой и круглыми выпученными глазами.

Макарин покрутил в руках примитивную, явно дикарскую поделку, спустился с холма, отвязал мерина и не спеша поехал обратно по совсем уже стемневшему лесу.

У казаков, стороживших въезд на посад, он спросил где ему найти воеводу Кокарева, после чего повернул к набережной, осадил мерина у корчмы, кинул поводья подбежавшему служке и вошел внутрь.

– О! А вот и наш дьяк!

Воевода был еще не пьяным, но уже принявшим.

Макарин жестом заставил сидящих казаков потесниться, сел рядом с воеводой и достал бляху.

– Видел чего похожее?

Кокарев осоловело пригляделся.

– Похоже на тот значок, что в свое время таскал на себе Одноглазый. Но я у него эту штуку давно не видел. Где нашел?

– Там, где он ее потерял, и где Варза собирал свой караван.

Воевода отстранился и посмотрел на него с уважением.

– Да ты, я погляжу, не робкого десятка, дьяк. Соваться на ту проклятую полянку, да еще и ближе к ночи.

– Нет там ничего страшного. Поляна как поляна. А вот эта штуковина меня заинтересовала. Если твой Одноглазый сдвинулся на почве каких-то местных легенд, то не лишне узнать, что она означает. Может, это приведет нас к тому, что его так с ума свело.

– Навряд ли. Он ее привез издалека, когда ходил в поход аж за Енисей. К местным легендам она отношения точно не имеет. Но если хочешь, я возьму ее с собой и поспрошаю знающих людей.

Макарин кивнул, и воевода затолкал бляху себе в карман.

– А теперь отдыхаем! – Кокарев плеснул в кружку какой-то мутной жидкости, подвинул дьяку. – Дела будут завтра. Насчет толмачей я уже распорядился.

– Толмачи – это хорошо, – задумчиво произнес Макарин, разглядывая маслянистое пойло. – Толмачи нам пригодятся.

7

Но толмачи на завтра не понадобились.