На закат от Мангазеи

– То есть каждый поморец знал, что в город пробрался чужак, и никто об этом не сообщил воеводам?

– А толку что, – пожал плечами Плехан. – Как пробрался, так и убрался. А главное, любому поморцу к вашим воеводам совсем не с руки ходить. Спасибо точно не скажут, а в подвале сгноят. Мы здесь сами по себе, вы сами по себе.

– Не болтай лишнего, Шубин. Здесь везде власть московская. И у вас на Помории тоже. А за недонесение в таком важном деле – подвал с дыбой самое мягкое наказание.

– Не пугай, дьяк, – миролюбиво сказал Плехан. – Мы пуганые. Хотя сейчас я уж конечно думаю, что надо было с Хоэром решать что-то сразу. Не воеводам шептать конечно. Удавить по-тихому и все дела. У меня был шанс, но он выжил. Здоров, чертяка. Потому и вину до сих пор чувствую. Сдох бы Хоэр, авось и у Варзы дела пошли бы по-другому. Ты вот только приехал, а я уже с прошлого года рыщу в округе, ищу зацепки.

– И что нашел?

– Немного, – нехотя сказал Плехан. – Дело темное. Да и самоеды не любят о нем говорить, боятся гнева предков. Только вот такие, как Хадри, оторванные от больших родов, еще могут помочь. Да парочка стариков. Недавно мне рассказали, что Варза с подельниками привез из пустошей какую-то самоедскую святыню. Или даже не совсем самоедскую, а какого-то народа, который жил в этих краях задолго до нынешних дикарей. То ли украл он ее, то ли из земли выкопал, то ли просто подобрал. Привез в город, погрузил на корабль и вывез.

– А как она выглядит, эта святыня, об этом тебе рассказывали?

– Вот с этим закавыка. Как я понял, у них нет достаточных слов, чтобы ее описать. Какой-то идол, а может просто камень. Некоторые его называют Шептуном, потому что он шепчет. Некоторые – Летуном. Видимо, потому что летает. Только не спрашивай, что это значит, сам не знаю. Одни говорят, что он сделан из зеленого камня. Другие – что из красного. Это кстати само по себе уже странно. Идолы у здешней самояди в основном деревянные. Пару деревяшек связали, шкурами, ленточками украсили, вот тебе и идол. А чтобы каменный, это редкость. Я о каменных только у далекой самояди слышал, на закат отсюда, вдоль моря-океана. Но там даже не идолы, а просто камни. Сложат грудой на берегу, знаки свои на самом большом намалюют, рогами и железяками украсят и молятся.

– Казаки воеводы Кокарева сказывали, что у Варзы был какой-то странный большой ящик.

– Да. Именно в нем он держал этого идола. Сам я его не видел, да и не знал о нем тогда ничего. Зато теперь я знаю, где они этого идола взяли.

– Где?

Плехан приосанился, выпрямил спину. Даже в сидячем положении он почти доставал до нависающего над лежаком потолочного бруса.

– Один дед недавно рассказал о заброшенном становище, где жили те, у кого стащил идола Варза. Оно хоть и недалеко отсюда, дня два пути, рядом с рекой Пураям, но тайное. Дорогу к нему никто из наших не знает, только местные. Ну и Варза, видимо, знал. Или кто из его подельников. Становище это не простое, там спокон веков местные колдуны жили, потому и дорогу к нему пришлым не показывают. Но этот дед пообещал меня проводить до места. Если хочешь, пойдем вместе.

Макарин долго разглядывал обветренное лицо Плехана Шубина, прежде чем ответить. Глаза у того были светло-голубыми, чистыми и бесхитростными, какие бывают у детей и юродивых.

– Нелюбящий государевых людей поморец приходит к дьяку Разбойного Приказа и просто так, без всякой причины, предлагает идти к местным колдунам? Почему один не сходишь?

– Колдунов там уже, положим, нет. А один я туда пойти не могу. Дед сказал, что поведет меня только вместе с большим белым начальником из крепости. Я сперва думал к воеводам подкатить, а тут ты нарисовался. Ведь ты тоже большой белый начальник? Значит подходишь. – Хадри у стола буркнул что-то невнятное, но Шубин не обратил внимания. – В любом случае, вместе будет сподручнее.

Было в этом что-то подозрительное, но Макарин решил не таиться.

– Ладно. Утром выдвинемся, – он начал вставать. – А пока надо предупредить воевод, чтобы они выделили стрельцов с казаками для защиты. И снаряжение. Побудь тут. Я скоро.

Тяжелая лапища уложила его обратно на лежак.

– Э, нет, дьяк. Так дело не пойдет. Пойдем вместе это значит пойдем вместе. Ты и я. Ну вот еще Хадри с нами. И деда того по пути захватим. И больше никого. Никаких стрельцов, никаких казаков. Толпой по тундре только враги передвигаются. Да и дед толпе никакой дороги не покажет. Уйдет вниз в леса, и никто его никогда не найдет. Либо идем налегке, либо вообще не идем.

– Хочешь, чтоб государев дьяк к дикарям в одиночку ходил? – криво усмехнулся Макарин.

Плехан пожал плечами.

– Воля твоя. Хочешь – иди. Не хочешь – не иди. Условия я тебе сказал.

У стола заскрипел, засопел Хадри, косолапо подошел ближе к Плехану и зашептал ему что-то на ухо. Плехан нахмурился, помотал головой, не соглашаясь с дикарем. Хадри зашептал громче, на своем наречии, дергая поморца за рукав. Звучал дикарский язык гортанно и звонко одновременно.

– Что он говорит?

– Говорит, что ты нам нужен. Что без тебя ничего не получится. Всякие самоедские поверья напоминает, не бери в голову.