На закате

Я прижимала колени к груди, представляя, что обнимаю его. Закрывала глаза и видела его лицо: улыбку, ямочки на щеках, сверкающие глаза. Затем вспоминала наши моменты: свидания, прогулки, поцелуи. Я пытала себя мыслями о нем, пока воспоминания не начинали меня душить. Открывала глаза и вновь возвращалась в реальность, где его не было.

Хотелось кричать, но голос исчез. Хотелось реветь, но я не могла себя заставить. Я мучилась в тишине, корчилась на полу от невыносимой тоски.

Это была не просто боль.

Это была настоящая агония.

Я скучала и не понимала почему нас разлучили. Невозможно счесть сколько раз я набрала его номер, но его телефон был выключен. Сообщения не доходили до адресата и все, что я могла сделать – ждать.

Ожидание сводило с ума. Неведенье высасывало из меня все силы. Я не смотрела в зеркало двое суток, но была уверена, что выгляжу как покойник. Я и была покойником, потому что какая-то часть меня умерла в тот момент, когда он ушел.

Время шло, вопреки всему. Жизнь продолжалась, хотя мне безумно нужно было притормозить, чтобы собраться воедино.

На третий день его молчания, я сидела перед окном, поджав под себя ноги, когда в дверь постучали.

Схватив первое, что попалось под руку, я швырнула предмет в сторону входа. Послышался звук разбитого стекла.

– Убирайтесь!

– Джил, спустись поешь, прошу тебя.

Раздался мамин голос из-за двери.

– Проваливай!

– Хватит! Я вхожу!

Я вскочила с места и бросилась к двери. Подперев ее собой, я щелкнула замком и прислонилась спиной к холодной поверхности.

– Я же сказала, чтобы ты убиралась!

– Тебе завтра улетать! Приведи себя в порядок, и чтобы к ужину спустилась вниз!

В коридоре послышались удаляющиеся шаги. Мама ушла.

Гнев переполнил меня, затмив все остальные чувства. Я подлетала к стене и с размаху ударила по ней кулаком. Боль пронеслась по нервным окончаниям, парализуя руку. На смену боли пришло краткое облегчение. На какую-то секунду, я почувствовала себя живой. Но эта секунда пришла и ушла.

Я упала на пол, уткнувшись лицом в ковер и наконец разревелась.

***

Настало время ужина. Переодевшись в чистую одежду, я вышла из комнаты и спустилась вниз. Три дня взаперти дали о себе знать. Я шла будто пьяная, шатаясь от стены к стене. Ноги заплетались, и я чуть не свалилась с лестницы, но благо вовремя схватилась за перила.

Вы хотели меня увидеть, дорогие родители? Что ж…посмотрите, что вы сделали с единственной дочерью.

Переступив порог кухни, я встретилась взглядом с отцом и тут же отвела глаза. Я не хотела его видеть, ведь он стал причиной, по которой Сергея вырвали из моей жизни.

–Господи! Джил! – воскликнула мама.

Я глянула на нее. Мама приложила ладонь к губам в испуге. Неужели я так страшно выгляжу? Плевать!

– Здравствуйте, – прошипела я.

– Садись за стол, – приказал отец. Я послушно упала на стул.

Тело покачивалось в пространстве, голова кружилась от недомогания. Я ждала, когда упаду в обморок, потому что только так смогу отключиться от реальности.

– Когда ты последний раз спала? – взволнованно спросила мама, поставив передо мной тарелку с пастой. Я поморщилась от запаха еды.

– В ту ночь, когда последний раз видела Сергея.

– Не произноси его имя! – закричал отец. – Ты должна забыть о нем!

– Да что ты говоришь, папочка?

Я сверкнула глазами в его сторону. Отец отвернулся.

– Джил, папа этого мальчика не даст вам видеться, даже если мы разрешим. Так будет лучше, – мягко сказала мама.

– Правда лучше, мамочка?

Я исподлобья глянула на нее.

– Даже разговоров быть не может! Ты не будешь с ним встречаться и точка! – вмешался отец.

Я уставилась в тарелку, сложив руки в замок под столом. Во рту появился неприятный металлический привкус, внутри все скрутило. Я опасалась, что меня вырвет.

– Мы же отвезем Джил завтра в аэропорт? – спросила мама, обратившись к отцу.

– Конечно. Вылет в девять двадцать. Выезжаем в семь.

– Я собрала все необходимые вещи, так что можешь не беспокоиться.

Я усмехнулась про себя. Кто бы сомневался, что она все соберет. Отец все решил, мама все подготовила. Удобно.

– Тебя ждет студенческая жизнь! Лучшие годы, – продолжала мама.

Я ее не слушала. В мыслях вновь всплыл образ Сергея. Он словно вирус, поселившийся в моем мозгу. Вирус, от которого я не хотела избавляться.

«Обещаю, я во всем разберусь», – его последние слова. Сергей всегда сдерживал обещания, но внутренний голос твердил, что в этой ситуации он бессилен. Как мне уже известно, мой внутренний голос не умел ошибаться. Ослушавшись его в прошлый раз, я потеряла самое дорогое, что так внезапно появилось в моей жизни. Я потеряла человека, которого люблю. И я не понимала, почему?

«ПочемуПочемуПочему?!»

– … вернешься в Рейкьявик, если захочешь…

– Хватит!

Я вскочила, опрокинув стул. Пальцами вцепившись в край стола, я старалась дышать ровно, но у меня не получалось. Грудная клетка рывками ходила вверх-вниз, тело трясло от злости.

– Сядь! – выпалил отец.

– Нет! – закричала я, уставившись ему в глаза.

Я кипела от ярости. Внутри бушевал пожар.