На закате лета

Давид тихо хмыкает, прикрывая глаза и выдерживая недолгую паузу, а после устало произносит:

— Нет, но конфликт исчерпан. По крайней мере, завтра наши разногласия не станут проблемой.

И это действительно хорошая новость, пусть и не та самая, что заставила бы с облегчением выдохнуть. Но было бы странно, если Демид и Давид в один момент вдруг стали любящими братьями. Столько лет отрешения, обид и безразличия. Даже родные люди не могут преодолеть эту пропасть в один шаг, но выстроить мост им точно под силу. Дощечку за дощечкой. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Тебе еще что-то нужно? — ласково спрашиваю я, желая хоть как-то облегчить его состояние. — Хочешь воды или может чего-нибудь выпить?

— Рори, какая же ты милая, — с нежностью в хриплом голосе произносит Давид, и мои щеки теплеют. — Не устаю поражаться тому, как же мне повезло.

Смущенно опускаю глаза, поглаживая свободной рукой его грудь и живот сквозь тонкую ткань футболки. Она все еще пропитана влагой после душа. Оказалось, что братья нехило так повалялись в песке и, пока я ходила в ресторан за льдом, Давид отмывался от последствий потасовки. Невольно вспоминаю, как вошла к нему в душ, когда мы были на яхте. Поджарое мускулистое тело под прозрачными струями воды. Уверенные движения, бугристые мышцы под загорелой гладкой кожей. Как он смотрел на меня и манил пальцем, заметив мое присутствие.

Все еще никак не могу до конца осознать, что это все для меня. Что я не любуюсь парнем из рекламного ролика нового шампуня, а смотрю на своего мужчину. Собственные мысли вгоняют в краску, и я поворачиваю голову в сторону, оглядывая номер, чтобы занять себя чем-то кроме восхищения. Если бы Давид только знал, сколько места он уже занимает в моем сердце, то точно бы загордился до невозможности.

Номер Давида меньше, чем мой, но здесь уютно и спокойно. Хотя, наверное, это не зависит от самого помещения, мебели и декора, а скорее от того, с кем я в нем нахожусь. Что за человек рядом со мной и какие чувства он вызывает?

Основной свет в комнате выключен, на стене у кровати горит всего один небольшой светильник, разбавляя темноту ненавязчивым свечением. Свежий ветер из открытого окна приносит запах моря и ночную свежесть, и они смешиваются с ароматом лимонного геля для душа и мятной зубной пасты. Делаю глубокий вдох. Дышу этим моментом, наполняя тело чувством равновесия и умиротворения.

Моя ладонь плавно движется по крепким мышцам пресса, пальцы задевают резинку широких спортивных шорт и касаются открытого кусочка горячей кожи. Опускаю взгляд и вижу, как под тканью появляется недвусмысленное возвышение. Ухмылка появляется на моем лице.

— Ой. А что это? — говорю я и невинно прикусываю нижнюю губу, словно и правда не понимаю, что происходит.

— Это природа, Рори.

Продолжаю игриво водить кончиками пальцев у пояса, иногда заныривая под резинку. Голос Давид звучит все глуше и напряженней:

— Я ведь подрался, а это стресс для организма. Включились защитные функции и активизировались инстинкты. И один из них — обязательно оставить после себя потомство перед смертью.

— Ты ведь не умираешь, — произношу я, улыбаясь, и поглаживаю ладонью его пах.

— Пока что нет, но со мной в номере самая обаятельная и сексуальная девушка, залечивающая мои раны. И мой внутренний неандерталец явно оценил всю ее прелесть.

Бугор вырастает на моих глазах и приобретает четкие внушительные формы. Возвращаю руку на живот Давида и в удивлении поднимаю брови, не веря что сделала это всего за несколько минут легкого массажа. Может быть дело и правда в драке, а может во мне, или нас… Я не знаю, но атмосфера в номере меняется. Пространство сжимается, воздух кажется плотным и теплым, вызывая мурашки по коже.

Оборачиваюсь к Давиду, и он смотрит как настоящий пещерный человек, будто готов съесть меня. Проглотить кусочек за кусочком, смакуя вкус и растягивая удовольствие. Во рту скапливается слюна, и я медленно сглатываю, ощущая тот же голод.

— Ты и представить себе не можешь, что я сейчас вижу, — говорит Давид, не моргая. — Как блестят твои глаза. Этот румянец на щеках, короткое платье и растрепанные волосы. Рори… Ты искушение в чистом виде.

Продолжаю смотреть ему в глаза, снова смещая руку ниже, и бесстрашно обхватываю доказательство его слов. Легонько сжимаю ладонь, ощущая, как он откликается на мое касание, напрягаясь. Твердый, сильный. Ресницы Давида дрожат, и он с трудом держит глаза открытыми, не отпуская мой взгляд. Его дыхание прерывается, а после слышится тихий рык, когда я сильнее напрягаю пальцы.

Шелест деревьев, жужжание гостиничного холодильника и свист ветра с тихими раскатами волн сливаются в фоновый шум. Слышу только стук своего сердца и хриплый вздох Давида от того, что я запускаю руку под резинку шорт.  Растягиваю губы в улыбке, потому что не встречаю больше преград. Только горячая твердая плоть, по которой я скольжу ладонью.

— Аврора, я не в лучшей… — с досадой говорит Давид.

— Тебе нужно просто лежать, — обрываю его я. — Ты заслужил. Спас завтрашнее торжество и…