На закате лета

Он заливается смехом, и я тоже не могу удержаться. Хохочем, глядя друг на друга. Счастье вибрирует между ребер, и снова появляется ощущение невесомости и свободы. Наклоняюсь к лицу Давида и целую смеющиеся губы. Никаких резких движений, я помню, что ему все еще должно быть больно. Языки сплетаются и становится совсем не до смеха. Красная лента страсти оборачивается вокруг нас и натягивается на груди и между ног, распаляя сексуальное влечение.

Шутки закончились.

Отклоняюсь. Взгляд глаза в глаза. Я хочу снова увидеть в них голод и огонь. Вновь забираюсь рукой в шорты, чтобы привести в готовность ту часть Давида, которой наскучил наш разговор.

— Рори, — шумно выдыхает Давид, вселяя в меня еще больше уверенности.

Отползаю назад, стягиваю с его бедер шорты и бросаю их в сторону, глядя вниз. Мне придется постараться. Сажусь между ног Давида и упираюсь одной рукой слева от его бедра, наклоняясь.

— Я могу дать пару вводных? — тихо спрашивает он.

— Попробуй, — ухмыляюсь я и провожу языком снизу вверх, чувствуя каждую вздувшуюся вену.

— Они тебе не нужны, — хрипит Давид, роняя на постель холодный компресс.

В голову приходит безумная идея. Я так никогда не делала раньше, но много об этом слышала. Почему бы не попробовать сейчас, когда у меня такой понимающий подопытный? Тянусь к пакету со льдом и ногтем делаю в нем небольшое отверстие. Вытаскиваю кубик замороженной воды и кладу себе в рот. Давид смотрит на меня, широко распахнув глаза, и не решается как-то прокомментировать мои действия.

Молчание — знак согласия.

Выплевываю лед и опускаюсь вниз. Кожа Давида покрывается мурашками, бедра напрягаются, а ноги дрожат. Он шумно и часто дышит, пока я двигаю головой. Его ладонь мягко касается моего затылка, и я принимаю это как одобряющий жест и ускоряю темп.

— Рори, — шепчет он, и сердце пропускает пару ударов.

Через несколько минут активных действий скулы сводит легкая боль, и я решаю сделать паузу, но только для себя. Не прекращаю работать рукой, крепко сжимая пальцы. Подкручивающими движениями провожу снизу вверх и обратно, добавляю вторую руку, неотрывно наблюдая за процессом и полностью сконцентрировавшись на нем.

Замечаю, как Давид сжимает кулаки, как каменеют мышцы на его ногах и животе. Поднимаю взгляд на лицо Давида, чтобы понять его ощущения — потрясающе! Голова запрокинута, глаза закрыты, а губы крепко сжаты. Кожа на щеках красная от возбуждения. И это все сделала я.

Огненная страсть приглашает на танец нежное чувство в розовом пышном платье, и она соглашается. Этот дуэт неописуемо прекрасен: чист и порочен, дерзок и ласков. Смесь аргентинского танго и венецианского вальса.

Восстанавливаю дыхание, вслушиваясь в приглушенные хрипы Давида. Запах его тела сводит с ума. Появляется нестерпимое желание дотронуться и до себя тоже, разделить удовольствие на двоих, но это может подождать. Сейчас я хочу, чтобы Давид побывал на небесах. Хочу сама его запустить, а потом поймать.

Пульсация, ударяющая в ладонь, усиливается. Твердость достигает максимума, еще немного и последует взрыв. Понимаю, что финал близок и собираюсь добавить огня. Активно включаюсь в процесс, задействуя все способы.

Руки.

Губы.

Язык.

И я сама получаю наслаждение от того, что делаю. В мыслях нет и намека на грязь или дурацкую благодарность. Это кайф, знать, что ты можешь доставить удовольствие любимому человеку, не за что-то, а просто потому, что одно его присутствие делает тебя счастливым.

Закрываю глаза, натужно дышу носом, ощущая как влага стекает по губам и подбородку. Давид сгибает ноги в коленях, сжимая меня с обеих сторон, и я вижу фейерверк в темноте. Громко взрываются петарды, меня трясет. Делаю еще несколько движений головой, не обращая внимания на сопротивление Давида. Вряд ли он вообще себя сейчас контролирует. Наконец он успокаивается и расслабляет тело. Дрожащей рукой упираюсь в матрас, поднимаясь, а второй прикрываю рот.

Давид открывает глаза, и в них еще видны отблески цветных вспышек.

— Откуда ты взялась, фея? — бормочет он.

Пожимаю плечами в ответ. Давид улыбается, догадываясь в чем дело.

— Аврора, скажи «а-а-а», — просит он.

Шутливо показываю ему кулак и слезаю с кровати. Убегаю в ванную комнату, а за спиной разносится сексуальное:

— Возвращайся скорее, Рори. Кажется, ты полностью меня излечила.

Смотрю на сестру, и у меня неукротимо дергается глаз. Бледная кожа, опухшие веки, грустно опущенные уголки губ. Зато брови, блин, идеальные. Ну за что мне все это? За что?!

Слышу, как за спиной открывается дверь, и оборачиваюсь. Демид входит в номер, взгляд такой напуганный, будто здесь сидят два кровожадных вервольфа, а не обычные земные девушки.

— Ледяное шампанское, замороженный огурец и холодный крепкий чай, — говорит он и ставит все дары на тумбочку у кровати, а после медленно без резких движений пятится назад. — Что еще я могу сделать?

— Молись, — со всей серьезностью произношу я, и Дем округляет глаза. Бедняга. У него, кажется, тоже скоро случится нервный срыв. — Мы справимся. Не волнуйся, — спешу успокоить жениха.