На Западе Диком

— Страна эта огромна и её границы подступают к нашим, ещё три года назад Спящая Касатка столкнулся с их передовым отрядом. Рано или поздно мы встретимся решать вопросы границ, а если полюбовно не получится — тогда как быть? Их охотники будут бить нашу нерпу, ходить по нашим торговым тропам, воровать наших женщин.

— Нам останется только сражаться или умереть! — Провозгласил известный постулат Джако.

— Это верно, но! У нас будут жить их бывшие соплеменники, они расскажут как лучше жить в Аркаиме и что сделают московские воины? Не все, конечно, но многие. — Пытаюсь натолкнуть на мысль своих будущих воевод.

— Захотят ограбить ещё сильнее! — Катлиан высказал чисто свои желания.

— Я думаю, как испанцы — перебегут на нашу сторону! — Неуверенно сказал Джако.

— Именно!!! Война никогда не начинается вдруг, поэтому многие их воины перебегут к нам ещё до начала, а другие после.

Конечно, были и куда более долгосрочные идеи, но это уже уровень стратегии, моим парням пока рано, Йэлшан или Шах ещё смогли бы понять, да только им знать о том не стоит. Интересно, как у них успехи в мексиканской войне. Как бы жадность не сподвигла беречь патроны, в отличии от испанцев им то, по большому счёту, подкрепления брать неоткуда. Понятно, что и сотню тысяч можно поставить под ружьё, да только как их всех снабдить и обучить. Если сейчас опытные воины тратят на врага в среднем по три патрона, то во Второй Мировой, на каждого убитого пришлось по сто тысяч, это ещё не считая снарядов. Если я конечно точно помню статистику, но что-то вроде того было. Безусловно применение автоматического оружия увеличило расход патронов кратно, но и уровень подготовки нельзя сбрасывать со счетов.

Следующий день я рассчитывал полностью посвятить московским боярам и прочим крупным землевладельцам на интересующий меня предмет торга. Первым хотел посетить Шуйского, в силу известности этой фамилии для меня, но судьба распорядилась иначе, столкнув меня возле Посольского Приказа с князем Мстиславским. Благо его двор был рядом и я принял его приглашение.

— Фёдор Иванович, ни в коем случае я не призываю тебя или других честных христиан продавать людей православных. — Разговор уже с первым попавшимся боярином развивался просто великолепно, но мучило пустопорожнее средневековое славословие, которого я уже наелся по дороге от Мемеля в Москву.

— Дак цену же за души объявляешь, покупаешь стало быть! — Продолжал придуриваться Мстиславский, почти как Жорж приснопамятный Милославский.

— Только за доставку добровольных переселенцев в наш лагерь под Мемелем. А уж ты, как отец их и хозяин решаешь отпустить к новой жизни или нет. А за то золото, что ты выручишь за доставку холопов своих, мы с тобой и будем главный торг вести. У нас есть, что предложить хорошему другу.

— Истинно говоришь, отец я холопам своим, а мудрый отец всегда отпустит чадо своё к светлой жизни, вот ещё бы им церквушку какую там поставить, да попа какого-никакого.

— В вере никого не неволят в Аркаиме, да только мне какой прибыток от тех трат, надо — пусть едут, невозбранно сие, токмо за свой кошт. — Вот уже и я по-древнерусски заговорил. Лучше правда не злоупотреблять, а то полного смысла многих слов не понимаю.

— А какие ещё товары у тебя есть? — С вожделением косясь на ящик с зеркалом, теребил свой рукав князь.

— Товаров у нас много разных и много интересных, да далеко наша держава, не каждый год приехать можем, а вот кто с нами торговать захочет — не всем хватит. — Подстегнул озвучивание уже принятого решения от Мстиславского.

— Торговлей мне невместно заниматься, но и оставить купчишек своих без прибытка — негоже. Коли сыщу в поместье своём холопьев аль крестьян, за долей лучшей алчущих отправиться в далёкий Аркаим, так жди в Мамеле моих посланцев. Ряд с тобой распишем ныне же! — Поставил точку в разговоре рабовладелец честолюбивый.

Такими темпами за день удалось встретиться, кроме Мстиславского и Шуйского, только с Голицыным, поскольку на вечер ещё была назначена встреча с царём — больше не успевал. С Голицыным не сложилось, но не в том смысле, что он отказался продавать людей, а то, что он организовывает заговор против Годунова. Мне же это совсем было не нужно сейчас, но пока отговорить мне его не удалось. Я, после чуть ли не откровенного признания в заговоре Голицына абсолютно незнакомому человеку, то есть мне, просто выпал в аут. Значит все всё знают, а ловят и пытают других людей — мелких исполнителей, в лучшем случае, а так — большей частью просто невиновных.

— Наш род же по местничеству куда как выше Мстиславского, а он держит пост главы Боярской Думы, да и с тобой, посол, вон как невместно обскакал, заявился к Посольскому Приказу, делая вид, будто не знает, что ты первым делом туда заедешь. — Жаловался на жизнь бедняжка, чьи предки просрали великокняжеский литовский престол, как я понял, а теперь и шапки Мономаха не видать, как своих ушей.