На заработках. Роман из жизни чернорабочих женщин

– Голубчик! Где тут огороды есть поблизости, окромя Ардальона Сергеева огорода?

Мужик, затянувшись папироской, сплюнул длинной слюной и отвечал:

– Да тут повсюду огороды, а только еще не везде работают, потому рано еще. Вам наниматься, что ли?

– Вот, вот… Работки ищем. День проработали вон на том огороде у Ардальона Сергеева, да не поладили малость, так ушли.

– Знаю Ардальона Сергеева. Пятый год он этот огород снимает. Мужик основательный. Мы с ним в один и тот же трактир чай пить ходим.

– Да что ж поделаешь, коли не поладили!

– Ноне с хозяевами вообще ладить надо. Заработка-то поискать да поискать. Вы ступайте все прямо и поверните направо в другой переулок. Там тоже есть огород, и навоз уж возят. Так вот и толкнитесь туда.

– Спасибо, голубчик, спасибо тебе.

Арина и Акулина поплелись по указанному направлению. Вот и ворота на огород, распахнутые настежь с приставшим к столбам их соломистым навозом. В воротах виднелись вдали три воза и три мужика, сбрасывающие с возов навоз. Арина и Акулина потоптались около ворот и вошли в них, направляяся к мужикам. Мужики, завидя их, еще издали крикнули:

– Чего вам, тетки?!

– А работки ищем, голубчики, по огородам. Понанятися бы нам!.. – в свою очередь крикнула им в ответ Акулина.

– У нас наймы только после Пасхи, а тепери пока еще не работают. После Пасхи приходите. Теперь наймы по огородам только у тех, кто парниковое дело водит.

– Да ведь вон и у вас парнички есть.

– Велики ли эти парники! Тут только под капустную рассаду. Нас трое работников есть для возки навоза – вот мы за парниками и присматриваем. А огурцового и салатного дела у нас нет в парниках. У нас толико грядное дело.

– А где ж тут парниковое дело?

– А вот тут за углом налево, у Ардальона Сергеева.

– Да у Ардальона Сергеева мы были и не поладили.

– Ну так долго придется искать. У Кокоркина были?

– Нет. А это где?

– А вот как из наших ворот выйдешь, так возьми налево, пройдешь переулок, и будет большая улица, так сверни в эту улицу налево, и тут желтый забор будет. Вы каковские будете? Из каких мест? – спросил другой мужик, опираясь на вилы.

– Боровичские, – отвечала Акулина.

– Не думаю, чтобы Кокорин взял боровичских. Он гдовских обожает. Я у него работал летось. Говорит, что гдовская баба крепче и работящее.

– Господи Иисусе! Да уж баба – все баба. Конечно, с лошадь не вынесет, а уж мы постарались бы ему.

– Поди вот, поговори с ним. Мужик нравный. Обожает гдовскую бабу, и шабаш. Впрочем, толкнитесь к нему. Летось у него и три лугские бабенки работали. Кокоркин, Иван Семенов Кокоркин. Желтый забор.

– Спасибо тебе, голубчик, спасибо. Пойдем и толкнемся. Надо искать работы. Без работы да без денег в Питере жить нельзя, а мы в дороге страсть как проелись.

Акулина и Арина поклонились мужикам и стали уходить с огорода.

Акулина шла и твердила:

– Кокоркин, Кокоркин, Иван Семенов. Как бы не забыть.

XIV

Акулина и Арина шли по указанному пути. Было уже около одиннадцати часов утра. Рабочему человеку, встающему в пять часов утра, в эту пору всегда хочется есть, так было и с Акулиной и Ариной. Маленькая горбушка черствого черного хлеба, которую они съели, встав от сна, не могла считаться настоящим завтраком, и потому, естественное дело, что им очень захотелось есть. Вопрос о еде всегда соединяется с вопросом о деньгах, и Акулина решила сообразить, сколько у них есть денег.

– Ведь вот надо будет пообедать, а капиталов-то у нас не завалило, – сказала она Арине. – У меня всего шесть копеек; как хочешь, так и расправляйся. У тебя, Ариша, сколько денег-то с тем пятиалтынным, что тебе хозяин дал?

– Тридцать семь копеек, – отвечала Арина.

– Ну, вот видишь. Надо порассчитать да и порассчитать. Здесь в Питере хлеб-то – две с половиной копейки. Не найдем работы сегодня, так нужно, чтобы и на ужин и на ночлег хватило. Ох, Мать Пресвятая Богородица, как трудно в Питере! Ежели, к примеру, на обед мы возьмем себе по два фунта хлеба – то вот уж два пятака вон… – начала рассчитывать Акулина. – А у нас у обеих сорок три копейки… Ежели теперича гривенник вычесть на обед, да потом на ужин…

Арина молчала.

Свернули в большую улицу, и показался желтый забор, виднелись распахнутые ворота.

– Вот он, желтый-то забор, Акулинушка, вот тот огород, о котором нам сказывали, – заговорила Арина.

– Да, да, да… – отвечала Акулина. – Надо сворачивать в ворота.

Они вошли на огород. На огороде было топко. Очевидно, тут зимой была свалка снега. И посейчас еще кой-где виднелись темные труды навозной земли, и в ней белелись комья снега. К разделке огорода еще и не приступали. Из прошлогодних гряд торчали черные капустные кочерыжки. Впрочем, вдали виднелись парники, около них сложенные груды соломистого навоза, и бродили два мужика и несколько баб. Один мужик был в полосатой фуфайке, другой в синем суконном кафтане нараспашку и полы кафтана держал перекинутыми через левую руку. Ярким пятном краснела кумачовая рубаха, выпущенная из-под жилетки. Мужик в кафтане, завидя Акулину и Арину, тотчас же приложил к козырьку правую ладонь зонтиком и стал смотреть на них.