На заре новой эры. Автобиография отца виртуальной реальности

Мы велели миру измениться ради нашего удовольствия, и он изменился! Детишки со всего мира отдали нам свою приватность, и теперь наши алгоритмы управляют ими, как марионетками, дергая за ниточки, когда надо. Они жмут на кнопки в созданных нами ящиках Скиннера.

Хакеры владеют самыми богатыми в мире компаниями, но в них относительно мало сотрудников, о которых нужно беспокоиться. Молодые хакеры-одиночки обыденно и довольно быстро становятся богаче, чем остальное население планеты.

Бизнес-империи стали цикличными. В бывшем административном комплексе Sun теперь располагается главный офис Facebook. В бывшем центральном офисе Silicon Graphics обосновались Googleplex. (Я экспериментировал с виртуальной реальностью в том помещении, которое сейчас служит столовой Googleplex.)

Какова теперь атмосфера Долины? Одно из значительных изменений – этническое разнообразие. Собрания, на которых присутствуют инженеры из Индии, Китая и других стран, – обычное явление.

Однако, по моим ощущениям, это способствовало лишь небольшому снижению когнитивного разнообразия. Создается впечатление, что людей с расстройствами аутического спектра стало чуть больше, чем раньше.

Другое изменение носит политический характер. В Долине по-прежнему царят лево-прогрессивные взгляды, но набирает мощные обороты и либертарианство[131].

В начале этой книги моя более молодая личность считала, что будущее производит впечатление одновременно ада и рая. Конечно, в современности от ада есть многое.

Цифровые рассадники раздражающих политических дискуссий переместились из Usenet и alt.hierarchy на Reddit, 4chan и прочие крупные сайты, дав начало длинным цепям скандалов, таким как Gamergate, и вспышкам активности ультраправых в последние годы. К сожалению, с этим перемещением связана история виртуальной реальности. Эту ее невеселую часть можно прочесть в приложении 3.

Несмотря на долгую историю несовершенства и назиданий, связанных с компьютерами, у людей никогда не пропадет желание пользоваться технологиями, которые загоняют их в антиутопию, потому что выглядят они просто здорово[132]. Я сам пробовал писать в этом жанре сразу же после того, как ушел из VPL.

Я писал эссе о том, что однажды общество может дойти до абсурда из-за абстрактных войн между алгоритмами и что «вирусная» онлайн-динамика может стать причиной внезапных социальных и политических катастроф. Мои назидания довольно высоко оценили в определенных кругах, но они, разумеется, не предотвратили событий, о которых я предупреждал.

И вот я снова пытаюсь писать, но с того времени произошло много событий, и мои истории перестали быть назидательными. Я сыплю хлебные крошки, чтобы вы следовали за мной, пытаясь разобраться, как мы дошли до той точки, в которой сейчас находимся. Окажется ли это полезным? Надеюсь.

Но поговорим на более приятные темы.

Я до сих пор люблю виртуальную реальность. Просто люблю. Так здорово испытывать виртуальные миры, спроектированные молодыми дизайнерами, и наблюдать за людьми, переживающими головокружительный опыт в VR.

Виртуальная реальность до сих пор учит меня. Я люблю исследовать, как работает моя нервная система, а в виртуальной реальности это нагляднее, чем в других обстоятельствах. Я люблю подмечать нюансы, которые не видел за светом и движением физического мира, в листьях леса[133] и коже ребенка. Это ощущение особенно сильно, когда сравниваешь физическую и виртуальную реальности.

Наука усовершенствования аппаратуры виртуальной реальности все еще новая и очень молодая. И я до сих пор испытываю трепет, обнаружив более совершенный способ поднять виртуальный объект.

А самая большая радость в том, что виртуальная реальность может быть откровенно прекрасной.

Больше всего я люблю, как другие люди влюбляются в виртуальную реальность. VR получила возможность возродиться в середине десятых годов двадцать первого века. Новое поколение не только открыло для себя радости виртуальной реальности, но и превратилось в фанатиков.

Иногда меня спрашивают, не злюсь ли я, когда молодежь двадцати с чем-то лет считает, что виртуальную реальность изобрели лишь несколько лет назад или что о ней имеет смысл говорить только после того, как ее разработку проспонсировала недавно основанная компания. А я совершенно не злюсь. Я в восторге. Они заинтересованы в ней и хотят ею владеть.

Виртуальная реальность должна принадлежать молодежи. Она действительно им принадлежит. И что бы я ни сказал, это не столь важно, как то, что с ней сделают новые поколения.

Пятьдесят первое определение VR: среда, благодаря которой можно побывать в чужой шкуре; надеюсь, что это поможет поднять уровень эмпатии.