На заре новой эры. Автобиография отца виртуальной реальности

Я мог в подробностях рассказать о своем странном случае, объяснить всем, кто бы слушал, что я ищу мать и почему эта абсурдная навязчивая мысль безнадежно пустила под откос все отношения с женщинами. Я не говорил лишь о том, чего еще сам не знал. О том, что я еще не прожил до конца свое горе и не пришел в глубине души к благодарности за то, что мать была в моей жизни.

Осознание

Да, это правда. Я не узнал свою подругу.

Возможно, сейчас самое время признаться в когнитивных странностях, которые я тогда только начал осознавать. Может быть, если я посвящу вас в слабые стороны своей памяти, это поможет вам поверить и в ее сильные стороны. Надеюсь на это.

Дорогой читатель! Ты, наверное, сейчас думаешь, что эта книга написана в жанре магического реализма. И даже часть описанных в ней событий происходит в Мексике. Возможно, так и есть, но это вышло непреднамеренно.

Увы, все, о чем я здесь пишу, максимально приближено к реализму. Мои когнитивные способности странным образом плохо подходят для того, чтобы скрупулезно восстанавливать точную последовательность событий. Одна из причин тому – довольно мягкая форма прозопагнозии, или неспособности различать лица, которой я страдаю. Обычно я не узнаю людей в лицо[46].

Я дружу с известными актерами, но понятия не имею, когда вижу на экране именно их. Из-за этого я ужасный знакомый для актера. Или прекрасный. В зависимости от того, насколько хороша его игра. Только человек, не способный различать лица, может смотреть кино по-настоящему, не поддаваясь гипнотическому воздействию славы актера.

Двадцать первое определение VR: в отличие от «нанотехнологий», виртуальная реальность позволяет испытывать совершенно сумасшедшие ощущения, не вмешиваясь в физический мир, который делят с нами другие люди. Виртуальная реальность намного более этична. А еще она не безумна. Для работы VR не нужно нарушать фундаментальные законы физики.

Именно поэтому я мог опознать героев повествования как «вдову» или «отца». Мне важно передать ощущение изначальной неполноты моей памяти. События происходили, но их участники не были упомянуты. (Естественно, в некоторых случаях я намеренно не стал называть имя ныне живущего человека.)

Честность насчет собственных когнитивных возможностей – по меньшей мере начало зарождения мудрости, но лишь начало. Я умудрялся даже не подозревать о своей прозопагнозии, пока не разменял четвертый десяток. Осознав, что происходит, я смог четко определить некоторые проблемы, но они так никуда и не делись.

В результате я не только принял наличие у себя прозопагнозии, но и оценил ее степень. Я твердо верю в когнитивное многообразие. Необычные умы открывают важные вещи, которые при других обстоятельствах могли и не заметить. Из-за того, что я не узнаю людей в лицо, мне пришлось обращать внимание на то, что они делают и как взаимодействуют с миром, если я вообще хотел кого-то узнать.

Меня считают человеком с высоким интеллектом, но я не уверен, что интеллект составляет одна величина. Ум любого человека из всех, кого мне доводилось знать, оказывался куда интереснее, чем я сначала себе представлял. Просто мы по-разному следим за тем, что происходит в мире. (Через много лет я приму участие в изобретении цифровых устройств, которые могли бы распознавать для меня лица, но наотрез откажусь ими пользоваться. Пытаться изображать из себя «нормального» – дурацкая затея.)

Мне есть еще много в чем признаться. Например, в одной особенности семантической памяти. Примерно до тридцати пяти лет я не запоминал названия месяцев по порядку. Со временем я приложил некоторые усилия, выучил их и теперь могу перечислить.

Если сложно запоминать месяцы, представьте себе, как трудно запоминать вечеринки. Я до сих пор беспокоюсь, что наткнусь на человека, который будет эмоционально рассказывать мне о том прекрасном изменчивом времени, что мы провели вместе на конференции, концерте или каком-то другом мероприятии.

Неужели я не помню чем-то похожее на Вудсток мероприятие, посвященное виртуальной реальности, где я показывал демонстрационные версии виртуальной реальности 1980-х годов, и все его участники излучали такую энергию, что свет, который от них исходил, сохранился и по сей день? Или не помню, как рассказывал о хирургических симуляторах в медицинском институте? Или когда говорил на конференции с аспирантом факультета информатики?

Когда не различаешь лиц, может возникнуть ужасная ситуация: ты не оправдываешь скромных ожиданий хорошего человека, стоящего прямо перед тобой. Мое поведение невольно оскорбляло людей, и мои возражения, что дело во мне, а не в них, выглядели странно и отталкивающе. Часто я жалею о том, что у меня плохо получается врать.