На заре цивилизации. Африка в древнейшем мире

Одеждой жителям Пунта служили набедренные повязки или передники, обшитые тесьмой и прикрепленные к поясу. Носили они также украшения: у царька Париху браслет на левой руке, ожерелье на шее; у царицы Ари — кожаная юбка, узкая повязка на голове, ожерелье на шее и браслеты на руках и ногах.

Египетские художники, изображавшие жителей Пунта, различали среди них два антропологических и этнических типа. Одни из пунтян более светлокожие, цвет их кожи египтяне, как собственный, изображали красной краской, другие — более темнокожие, закрашены черной краской, с ярко выраженными негроидными чертами лица. Лица Париху, его сыновей, дочери, его подданных и особенно Ари — типичные Эфиопеоидные. Негры, азиаты и египтяне изображались во времена XVIII династии совсем иначе. Париху и некоторые другие пунтяне носили узкую и длинную остроконечную бородку; волосы свободно ниспадали и поддерживались головной повязкой или лентой, завязанной надо лбом. У других головы бриты. У третьих волосы подстрижены, как и у египтян, причем длинные локоны пунтян первой группы — это отнюдь не курчавые волосы негроидов.

Эти этнографические данные убеждают нас в том, что флот царицы Хатшепсут совершил плавание в район Северного Сомали, где на «горных террасах» растут мирроносные и ладоносные деревья, где обитали племена скотоводов эфиопеоидного антропологического типа и отдельные группы негроидных (а отчасти также эфиопеоидных) охотников-собирателей.

В надписях ничего не говорится о сражениях с пунтянами, напротив, подчеркивается мирный характер их отношений. По-видимому, египетские солдаты выполняли строгую инструкцию царицы, запрещавшую обижать и грабить местное население. В Нубии при Хатшепсут также было относительно спокойно.

Возможно, за этой первой экспедицией последовали другие, не столь грандиозные. В. И. Авдиев в подкрепление этого предположения ссылается на фрески из гробницы № 143 в Дра-Абу-аль-Негга, датируемые первой половиной периода XVIII династии. Фрески изображают вереницу носильщиков, которые на длинных коромыслах несут мешки и ящики, очевидно, с продуктами Пунта. Носильщиков охраняют пешие воины, позади которых идет колесничий-стрелок с колчаном за спиной и конем, запряженным в колесницу, на поводу.

На других фресках мы видим продукты Пунта: самоцветы в корзинах, золотые кольца, благовонные смолы, частью сваленные грудами, частью спрессованные в форме конусов и обелисков, а также мирровые деревья в горшках и зверей. Хотя надписи плохо сохранились, в них читается название «Пунт». Очевидно, фрески на стенах гробницы № 143 изображают возвращение египетской экспедиции из Пунта, в которой принимал участие и похороненный в гробнице вельможа. Мирровую смолу в форме обелисков, которая предназначалась для воскурения в храмах египетских богов, изображают также фрески в гробнице вельможи Рехмира (или Рехмире), младшего современника Хатшепсут.

Характерно, что стиль и язык надписи из Дейр-эль-Бахри находятся под несомненным влиянием сказки «О потерпевшем кораблекрушение», написанной четырьмя веками ранее. Это подчеркивает преемственность политики фараонов Древнего и Среднего царств и царицы Хатшепсут в отношении Пунта и, возможно, противопоставляет ее чисто военному курсу фараонов Нового царства.

Однако, несмотря на все миролюбие великой царицы, оказавшейся во главе одной из самых воинственных держав своего времени, экспедиция в Пунт имела и военные цели. Прежде всего египтяне должны были достичь Пунта морским путем, где еще безраздельно господствовали аравийские племена, монопольно торговавшие благовониями, «передавая их от одного к другому», и готовые силой защищать свою монополию. Далее, для походов в глубь страны Пунт и для прямой добычи ее богатств египтянам требовалась многочисленная вооруженная охрана. Жителей же Пунта нужно было запугать военной мощью «флота ее величества», чтобы они, если уж сами не в состоянии доставить на корабли все необходимые товары, не препятствовали бы египтянам самостоятельно добывать их в глубине гор. И вот в надписях из Дейр-эль-Бахри мы видим характерное для политики Хатшепсут противоречие: мирные декларации и предпочтение дипломатии войне перемежаются с демонстрацией военной мощи. Эта последняя линия была неизбежным следствием военного характера египетского государства при XVIII и XIX династиях и давления весьма влиятельных военных кругов, во главе которых стояли ее мужья, которыми последовательно были Тутмос I, Тутмос II и Тутмос III.