На заре заражения

Прошло две недели с начала заражения. Эпидемия распространялась в Рио-де-Жанейро с огромной скоростью. Отдельные случаи, о которых средства массовой информации даже не упомянули сразу, переросли в пандемию. Сначала в клиники стали поступать сотни больных с неизвестной инфекцией. Эти люди жили в разных районах, не были знакомы, но все равно у них наблюдались одни и те же синдромы: высокая температура, низкий гемоглобин, слабость, рвота, лихорадка. Через сутки после того, как произошли первые убийства и случаи каннибализма, власти поняли всю опасность положения. Военные в респираторах патрулировали город, замеченных людоедов расстреливали на месте. Больных с подобными синдромами сразу же отвозили в специально организованные лагеря, больше похожие на тюрьмы. Там их привязывали, и даже если человек заболел по другой причине, шансов выжить у него практически не было, и через пару дней он заражался «Новой звездой» от других инфицированных.

Информация о заражениях приходила со всего света. Казалось, нет клочка земли, огражденного от новой неизлечимой болезни. Инфицированным мог оказаться кто угодно, от дворника до президента. Правительства ведущих стран не знали, что делать. Лекарства ни у кого не было, ученые опускали руки, им удалось только примерно определить вирус. Большинство врачей сами стали первыми инфицированными, мировая наука за несколько дней лишилась своих лучших умов. С каждым днем эпидемия захватывала новые города и страны.

В эти тяжелые дни десятилетний Лукаш лежал на своей кроватке и кашлял в кулачок. Его мать Камилла сидела рядом, и на глаза женщины наворачивались слезы при виде больного ребенка. Через десять минут в хижину вошел ее муж Густаву.

- Сейчас патруль забрал две семьи с соседней улицы,- испуганно глядя на больного сына, сказал он.

Лукаш перевернулся на бок и закашлял еще сильнее.

- Температура растет, уже тридцать девять, - Камилла больше не могла сдерживать слезы.

- Я слышал, что они объявляют эвакуацию. Всех, кто пока здоров, перевозят на другую территорию.

- Я не оставлю его, - женщина положила руку на плечо сыну.

Муж поморщился и кивнул головой в сторону двери. Супруги вышли из своей лачуги. Густаву начал что-то эмоционально шептать жене.

Лихорадка набирала силу в маленьком теле Лукаша. Ему уже было не страшно, ему было все равно. Он видел, как военные стреляют по обезумевшим людям. На глазах мальчика сосед загрыз двух собственных дочек, пока жена не отрубила ему голову мачете. Потом она тоже куда-то пропала. Каждый день кто-то умирал или заражался. Вот, видимо, пришла и его очередь.

Лукаш вспомнил, как три года назад его укусил бродячий пес, и тогда он тоже сильно заболел. Мальчика продержали три недели в больнице, где каждый день ставили уколы. Если бы его привезли на пару дней позже, ребенок мог умереть от бешенства. Когда Лукаша выписывали, то врач сказал, что теперь он может не бояться укусов дворняг.

Его родители были бедняками, жили в фавелах, и денег всегда не хватало. Больше всего мальчику было жалко маму, он знал, что она очень боится за него и плачет по ночам. И вот сейчас Лукаш слышал, как они с папой ругаются, до него доносились обрывки фраз разговора:

- Они все равно заберут его…

- … не отдам. А если это обычная болезнь… они не будут разбираться…

- Люди умирают сотнями… он нас погубит. Нужно спасаться.

- … оставить?! Убирайся сам!

- Послушай… выхода нет… у нас есть только ночь.

- Я его мать…

- Нет лекарства…

- …он поправится, я верю…

По телу Лукаша пробежала дрожь. Иммунитет боролся с неизвестным ему вирусом изо всех сил. Наконец, родители вернулись в хижину. Отец посмотрел на ребенка испуганно-виноватым взглядом. На улице послышалась сирена. Это патруль, пробиваясь к дому очередного зараженного, разгонял прохожих. Но на этот раз все было по-другому. Целый эскорт грузовиков въехал в их район. Люди в спецодежде, с респираторами, в перчатках и с автоматами врывались в каждую лачугу.

У всех, кого удавалось поймать, брали пробы крови и делали экспресс-анализ. Тех, кто был здоров и хотел эвакуироваться, сажали в грузовик с изображением белого креста. Если находили симптомы, похожие на начало инфекции, человека забирали и силой заталкивали в грузовик с красным крестом, где сидели и лежали такие же несчастные. Этот «кортеж смерти» не доехал сотни метров до хижины, где лежал Лукаш. Все автомобили набились «под завязку», и командир скомандовал уезжать, но несколько человек с автоматами остались на улице для охраны порядка.

- Они вернутся, они скоро вернутся, - шептал Густаву, - они заберут всех нас.

- Тогда сделай что-нибудь, ты же мужчина! - со злостью сказала Камилла.

Густаву обхватил голову руками и безмолвно сел на пол.

- Он не переживет эту ночь, - побормотал вдруг отец, как будто Лукаша не было в комнате.

Глаза Камиллы сверкнули яростью:

- Как ты смеешь?! Он твой сын, он тебя слышит!

Лукаш закрыл глаза, болезнь утомила его, он засыпал, чтобы набраться сил. Прошло несколько минут, и мальчик уже не слышал разговора родителей.