На заре заражения

Профессор связался с Академией и попросил разрешения на эксперимент с людьми. В ход пошел проверенный прием с опытами на одиноких зеках. Их свозили в специальное помещение рядом с лабораторией. Каждого человека помещали в отдельный герметичный отсек, по сути, такую же крысиную клетку, только гораздо больше, где за ним круглосуточно наблюдали камеры. Кроме того, все заключенные были прочипованы, причем, как отметил Альберт Борисович, это были уже новые серийные чипы его разработки.

Начались опыты, и не все шло гладко. В человеке вирус вел себя иначе, чем в свиньях и даже приматах. Хаимович сразу отметил помутнение сознания у большинства инфицированных. Многие стали более замкнутыми, часть вообще сошла сума. Эти люди пытались бежать, разбивая себе лицо в кровь о толстые прозрачные стенки. Однако физическое здоровье подопытных улучшалось, чего нельзя было сказать об умственном. Чем дольше вирус находился в организме, тем более агрессивным и невменяемым становился человек. «Красная звезда» что-то делала с мозгом носителя.

Когда несколько первых заключенных умерли, врачи провели вскрытие и трепанацию черепа. Внутренние органы выглядели как у обычного человека, а вот мозг ссохся и был значительно меньше среднестатистического. Альберт Борисович понимал, что ставит опыты отнюдь не на гениях – к нему доставляли рецидивистов, маньяков, террористов и тому подобный сброд. Но за время «лечения» подопытные становились крайне примитивны, теряли способность говорить и адекватно воспринимать окружающих.

Хаимович перешел к новой фазе эксперимента – установлению прямого контакта между инфицированным и обычным человеком. К одному из зараженных в камеру впустили мужчину, больного циррозом печени. Жить бедняге оставались считанные дни, вводить «Красную звезду» ему не стали. Человек не понимал, зачем его увезли из тюремного лазарета, где он думал и закончится его жизнь. Какие-то люди в защитных костюмах запихали его в прозрачную коробку, где не было кроватей, зато был мягкий и теплый пол. В противоположном конце камеры валялся другой человек, он лежал спиной к новичку и крепко спал. Заключенный сел на пол и облокотился на стенку. Все перегородки были покрыты специальной пленкой, и подопытные не видели, что происходило снаружи.

- Чертовы эксперименты. Эй, приятель, ты тут давно?

Человек у стенки не реагировал, лишь слышалось его хриплое дыхание.

- Спишь что ли?

Тело продолжало лежать неподвижно.

В это время в кабинете Альберт Борисович и Андрей смотрели по мониторам за тем, что происходит в камере.

- Профессор, объект К-7 заражен уже больше недели. Не безопасно подсаживать к нему обычного человека, - осторожно заметил Кузнецов.

- В этом-то и суть, надо посмотреть, как ЭТО будет вести себя с человеком, - в интонации профессора чувствовался тон настоящего маньяка своего дела.

- А его вы больше к людям не относите?

- Боюсь, что это уже нечто другое. Нам пришлось усыпить его на время, чтобы без помех поместить к нему соседа, но инфицированный должен скоро проснуться.

Человек в камере почувствовал боль в правом боку. Ныла его разрушавшаяся печень. Зек по привычке сидел на корточках, раскачивался из стороны в сторону и тихонько бормотал:

- Ублюдки, не дадут помереть спокойно, привезли сюда, эксперименты ставить... твари…

Мужчина от досады даже ударил кулаком по стенке, хотя был уже очень слаб. Удар получился глухой и почти беззвучный. Но после него тело у противоположной стенки шевельнулось.

«Циррозник» закрыл глаза, на его высохшем желтом лице уже заострился нос, как это бывает у покойников. Зек вдруг почувствовал, что на него кто-то смотрит, и приоткрыл один глаз.

Тот странный тип, что еще секунду назад лежал неподвижно, уже сидел на четвереньках и мотал головой, как будто пытаясь прийти в себя. Его ноздри с усилием втягивали воздух, зараженный тяжело дышал. Наконец, его взгляд сосредоточился на незваном госте. Инфицированный поднялся и сделал шаг навстречу. Больной зек равнодушно глядел на соседа по новой камере. Мужчина приложил руку к ноющей печени, и его лицо исказила гримаса боли. За свои тридцать семь лет, шестнадцать он провел по тюрьмам и перевидал много сокамерников, среди которых разных психов было предостаточно.

В камере свет был приглушен. Наконец, странный незнакомец подошел настолько близко, что можно было хорошо его разглядеть. Больной зек увидел страшное, дикое лицо с бешенным горящим взглядом. Весь его вид выражал агрессию. Тело глубоко дышало, зараженный смотрел на нового соседа, и его глаза становились все злее и ярче. «Циррозник» кашлянул и нехотя произнес:

- Эээ, тебе чего? Что уставился? Мне с тобой делить нечего, самому жить осталось на две затяжки.

Инфицированный продолжал неподвижно стоять, сохраняя дистанцию.

Андрей и Альберт Борисович напряженно наблюдали за ситуацией.

- Смотри… О чем он сейчас думает, что происходит в его мозгу? – Процедил сквозь зубы профессор. - Что там в этой коробке, мысли человека или инстинкты животного?

Андрей угрюмо молчал, он догадывался, что произойдет дальше, и этот опыт не вызывал у него восторга.