На Земле и в космосе

Трудно, конечно, поверить, что бедствие таких масштабов подкрадывается совершенно незаметно. Также очевидно, что быстрое и малоправдоподобное спасение острова придумано только для того, чтобы у произведения был если не счастливый, то оптимистический финал. Но не менее очевидно, что не столько геофизические, сколько социальные сдвиги волнуют автора, и ему удается создать ряд впечатляющих сцен. Современна и закономерна сама идея: к чему может привести безответственное отношение к достижениям научно-технического прогресса. Но картина бедствий, картина страданий целого народа требует эпического пера, автор же часто мельчит, ограничивается частными эпизодами. Как я уже сказал, ситуация эта была известна в фантастике, поэтому успех нового произведения в значительной степени зависит от новизны в характерах действующих лиц. И здесь у автора есть удачи, например энергичная женщина-сержант Памела Дэвисон, но утверждать, что повесть перегружена художественными открытиями, было бы преувеличением.

Немного было в году памфлетов. Это трудный вид фантастики, часто не удающийся, а необходимость его очевидна.

Антифашистский памфлет мы находим в уже упоминавшейся книге Ю. Грекова. Изображение фашистской диктатуры доведено в нем до логического предела. Мучительная смерть подстерегает любого человека, от рядового до высокопоставленного, достаточно малейшего неудовольствия Хозяина. Мне все же думается, что задача литературы не только в прямом описании ужасов фашистских застенков, но прежде всего в разоблачении духовной сущности человеконенавистнической идеологии. С этой точки зрения «Калиф на час» несколько прямолинеен. Автор, видимо, хочет подчеркнуть убожество фашистских главарей, выводя заурядного анонимщика, который волей случая становится главой изображаемого фашистского «рая». Однако этот ход и неизвестно откуда взявшийся очередной пространственно-временной сдвиг выглядят не очень убедительными и даже не очень нужными.

Достаточно сомнителен по своему замыслу и напечатанный в «Фантастике-78» рассказ А.Торосова «Оливье — друг человека». Собака, ставшая разумной и в два счета научившаяся мыслить и писать по-русски не хуже выпускника литинститута, кончает жизнь самоубийством, разочаровавшись в моральных устоях своего хозяина. Фантастика имеет свойство все укрупнять и символизировать. Вот и данная ситуация воспринимается не как квартирная склока частного владельца с принадлежащим ему псом, а как первая встреча Человека с Разумным нечеловеческим существом. И то, что Человек оказался опозоренным на этом рандеву, бросает тень не только на отдельного индивидуума, чего, видимо, хотел автор, но и на всю молодежь, даже на все человечество, чего автор, видимо, вовсе и не хотел. Да, фантастика вещь тонкая и хитрая… С ней бездумные шутки оказываются весьма неуместными. И мне хочется поддержать призыв А. Горловского, назвавшего свою интересную статью в сборнике «НФ» № 19 «Осторожно: фантастика!».

Заметки о советской фантастике 1980 года

В 1979-80-е гг. журнал «Уральский следопыт» провел анкету среди наших ведущих писателей-фантастов. Приятно отметить единодушие, с которым все отвечающие отвергли какое бы то ни было противопоставление фантастики остальным видам художественной литературы. Предмет художественной литературы, а следовательно, и предмет фантастики, коль скоро мы отнесли ее к художественной литературе, — человек. Данные анкеты позволяют считать такую точку зрения победившей. И уже хотя бы в окончательном утверждении этого факта — большое значение проделанной журналом работы, потому что споры о том, какой должна быть наша научная фантастика, все еще продолжаются, открыто или завуалированно, самими произведениями.