На земле и в небе

Баранов был вполне удовлетворён ответом. В добросовестности экипажа он не сомневался, его спокойный тон выражал полное доверие. Пока шло объяснение, к нам подъехали автомобиль и бензозаправщик. С ростовского аэродрома было видно всё происшествие. Там нас ждали заранее предупреждённые ответственные лица. Они сразу догадались, в чём дело и выслали бензозаправщик, не дожидаясь просьб. Заправка была произведена быстро, мы взлетели и без приключений долетели до Сочи.

Там нас встретил Б.И.Россинский. Когда мы с В.Бердником закончили приготовление самолёта к обратному полёту, то все втроём отправились с аэродрома на «Ривьеру» купаться. По дороге Борис Илиодорович познакомил меня со знаменитой в те времена «кинозвездой». Мы с ней сразу поняли друг друга и вечером встретились в парке…

Утром следующего дня я был приглашён на завтрак к Клименту Ефремовичу Ворошилову (Ворошилов Климент Ефремович (1881-1969) - в то время - народный комиссар по военным и морским делам и председатель РВС СССР.). П.И.Баранов прилетел к нему по делам. Завтракали мы втроём. Климент Ефремович спросил меня:

– Надёжно ли летать с Вами на АНТ-9 нашим семьям?

Я ответил утвердительно и вскоре такой полёт состоялся. Всем очень понравилось.

После ярких и свежих впечатлений через два дня Баранов вылетел в Пятигорск и Воронеж, а затем, на третий день, в сильнейшей болтанке мы вернулись в Москву.

* * *

Пётр Ионович Баранов был государственным деятелем крупного масштаба. Всегда спокоен, очень прост в обращении с людьми и, главное, ровен - как с людьми, занимающими большие посты, так и с «маленькими» - лётчиками, штурманами, механиками и др. Но если он был чем-нибудь или кем-нибудь возмущён, то «распекал», находясь в сильно возбуждённом состоянии. Это бывало редко.

Он был удивительно обаятельным человеком. Его настроение не всегда угадывали сразу: если он начинал разговор со слов «дате-с» или «нуте-с», то это означало «всё спокойно». Я уже рассказывал о его удивительном хладнокровии и спокойствии, которые он проявил, когда пришлось совершать вынужденные посадки: в первый раз - в полёте из Одессы в Киев, а во второй раз - из Москвы в Сочи.

Характерно то, что он выслушивал причины происшествия хладнокровно и относился к людям с большим доверием, правда, к тем людям, которые были проверены временем и на деле. Но, увы, это доверие его однажды и погубило, так как он доверился человеку, выдвинутому не по заслугам и не по мастерству на должность его шеф-пилота - лётчику И.М.Дорфману (Дорфман Исаак Маркович (1903-1933) был командиром лётного отряда Главного Управления авиационной промышленности.).

В тот день (5 сентября 1933 года.) стоял сплошной, до самой земли, туман от Москвы до самого Харькова, куда нужно было лететь Баранову с комиссией. С ним летела и его жена.

Пассажирский вариант Р-6, на котором предстояло лететь, был плохо оборудован для полётов в облаках. Да и Дорфман не был силён в подобного рода полётах. Тем не менее, он взялся за этот полёт. Как мне рассказали позже, Баранов, как всегда, спросил его:

– Лететь можете?

Ответ был:

– Могу.

У Дорфмана не хватило мужества отказаться. Полетел он не по приборам, а просто прижимаясь к самой земле. В конце концов, под Лопасней (ныне - город Чехов Московской области.) самолёт зацепился за макушки деревьев. Произошла одна из тех катастроф, которые не раз совершались в подобных условиях. Увы, П.И.Баранов и все, летевшие с ним, погибли (в их числе был В.А.Зарзар.). После гибели П.И.Баранова начальником ВВС РККА был назначен Я.И.Алкснис (М.М.Громов ошибается - Я.И.Алкснис стал начальником ВВС РККА в июне 1931 года.).