На землях рассвета

Получасом позже Найко по-прежнему сидел в автобусе, но уже блекло-желтом, разболтанном и почти пустом — обычном городском автобусе N 13. Тот же рейс, на каком он в первый раз ехал в Малау. Возможно, и автобус был тоже тот же самый — он так громыхал на ухабах, что, казалось, вот-вот развалится. Снаружи уже стемнело, и салон был залит тускло-желтым светом. В нем было всего несколько гитов, не обращавших на него никакого внимания.

Найко минут, наверно, десять разбирался в рейсах на пересадочной станции, но все прошло вполне благополучно. Сейчас он устроился на продранном дерматине сидения, по-прежнему неотрывно глядя в окно.

Он был уже в Верхнем Гитограде — тот состоял из двух уровней, разделенных довольно крутым откосом. Этот район города состоял из низких, небольших холмов, застроенных одно-двухэтажными домами. Между ними блестели маленькие озера.

Здесь было на удивление много молодежи — они собирались группками, пели и, иногда, танцевали. Найко подумал, что и здесь идет какой-то праздник, — но, насколько он помнил, никакого праздника сегодня не было. Зрелище казалось ему одновременно и странным, и знакомым, словно он был в каком-то необычайно подробном сне. Здесь было множество невысоких деревьев и зеленоватых силовых полей. Сочетание их света с коричневыми стенами представлялось ему почему-то необычайно уютным.

Автобус выехал на дамбу, запиравшую обширный пруд, и справа, за крутым откосом, потянулись низко склоненные деревья. За ними тускло блестела темная, поросшая тиной вода. Найко встрепенулся. Ощущение сна резко усилилось, он помнил, что Малау уже совсем близко.

Остановки здесь не было и ему пришлось просить водителя остановить машину. Тот исполнил его просьбу, но как-то враждебно, словно это место ему совершенно не нравилось.

Едва Найко вышел, разболтанные двери лязгнули, и автобус тут же тронулся. Он проводил его взглядом, потом осмотрелся.

Дорога здесь была неширокой, разбитой и неровной. В старом асфальте зияли глубокие колдобины. Слева полнеба заслоняла полоса высокого, таинственно шумящего леса. Справа тянулся заросший травой крутой вал высотой метров в пять. За ним тоже угрюмо темнели древние, огромные деревья, а единственный проем был обделан бетоном и заперт глухими стальными воротами. Сбоку от них, на плоском гребне укрепления, стоял побитый и облезлый блекло-голубой вагончик с небольшими, зарешеченными окнами, освещенными изнутри. Голая желтая лампа висела и над воротами, бросая бледный свет на дорогу.

Поскольку никакого звонка видно не было, Найко подобрал несколько камешков и начал кидать их в железную стенку вагончика. Стук получился довольно-таки громким.

После третьего удара вышел рослый парень с хмурым, скуластым лицом коренного ойрат. Стоя у края огороженной площадки, он смотрел на Найко сверху вниз. Вид у него был неприветливый — черный, с серебром, мундир Императорской Гвардии и автоматическая винтовка в руке. Судя по шуму, в вагончике сидело еще несколько солдат, или, быть может, работал телевизор.

— Чего тебе? — спокойно спросил парень.

Найко на миг охватила растерянность: сон кончился, и он как-то вдруг осознал, что находится в пяти тысячах километров от дома, в вообще-то совершенно чужой стране. Тем не менее, он справился с собой.

— Я - Найко Анхиз. Я приехал к Анниту Охэйо анта Хилайа. Он здесь? — фраза была продумана заранее и прозвучала неплохо.

— Здесь. И что с того?

— Я его друг. Очень давний. Просто скажи ему, что я приехал.

— Ладно.

Дверь вагончика захлопнулась. В ожидании Найко стал прохаживаться у ворот. Ощущения у него были очень странные: казалось, он не просто вернулся в прошлое, но в самом деле снова стал маленьким. Все, совершенно все вокруг было таким же, как тогда, в первый раз. Та же разбитая, усыпанная щебнем дорога, тот же вагончик, та же синяя краска на створках… Даже небо было точь-в-точь такое же — тучи рассеялись и в узком просвете между громадными кронами, между перьями облаков, светились первые звезды.

Ожидание затянулось, прошло уже минут двадцать. Найко вдруг стало неуютно: за все это время по дороге не проехало ни одной машины, не раздалось ни звука, — только монотонно шелестели деревья, да из вагончика слышался неразборчивый шум. Тусклый свет лампы, разлитый по земле, казался ему призрачным. Он без следа исчезал между толстыми стволами деревьев, где сгущался уже непроницаемый мрак. В нем роились какие-то зеленые искры — вроде бы светляки, но Найко не был уже в этом уверен.

Здесь не стоило бояться зверей, но все равно, ему было жутковато. Несмотря на всю привычку к ночным прогулкам, тишина и сумрак тревожили. Мысли Найко крутились вокруг гвардейского мундира охранника — как-то вдруг он вспомнил, что Аннит Охэйо был племянником самой Императрицы. Никаких прав на трон у него не было. Реальной властью он также не обладал, но, тем не менее, являлся принцем — что в Империи соответствовало титулу герцога. Сам по себе титул значил, конечно же, мало — но, если судить по характеру маленького Охэйо, бедным родственником он бы не стал…