На землях рассвета

За площадью колонна разделилась: четыре машины с Охэйо и взводом из 36 гвардейцев свернули на север, к Ана-Малау, одна — с группой Вайми — на юг, к заслонявшей полнеба туче черного дыма. Здания по обе стороны улицы зияли пустыми дырами окон и дверей, их стены кое-где рухнули, груды камня громоздились на лестничных клетках и в подъездах. Дальше начались пожары. Дым и пепел затянули все небо и были видны лишь бесконечные руины в багровых сполохах пламени — дикий, сюрреалистический сон. Найко не мог поверить, что ехал тут на разбитом тринадцатом автобусе и что тут было таинственно и красиво. Он просто не узнавал этих мест, не хотел узнавать.

На дороге то и дело попадались горящие машины и тяжелый БТР со скрежетом расталкивал их. Многие уже дотлевали, другие — те, что везли боеприпасы — были разворочены взрывами. Людей здесь нигде видно не было. Живых, то есть. Иногда Найко замечал нечто, похожее на шмат обугленного тряпья — но каждый раз отворачивался, опасаясь, что его стошнит. Они били по своим, без разбора, только чтобы поразить врага — уже без надежды на победу, без плана, почти без цели. Судороги неограниченной войны.

Ближе к эпицентру тел уже не было — от них просто ничего не осталось. Хотя воздух в машину шел через многослойные фильтры, Найко все равно чувствовал удушливый смрад сожженого мяса — воображаемый, конечно, но не менее от этого ужасный. Не желая уступать себе, он угрюмо смотрел в триплекс. Все здания здесь разнесло начисто, — только стальные балки торчали из груд бетона и битого кирпича. Оставалось надеяться, что никто не укрылся в подвалах — спасателей не будет и агония обреченных продлится несколько дней…

В сам эпицентр они, конечно же, не поехали, свернув к юго-востоку. Найко был только рад этому: он увидел оправдание совершенного зла. ТУШИ. Даже сейчас, разорванные и распластанные, они были с двухэтажный дом — и многие еще шевелились, осыпаясь крошашимся углем, дробя развалины и бессмысленно взрывая землю. Это походило на чудовищных размеров спрутов и юношу передернуло. Сейчас он не желал испытывать уже никаких чувств и знал, что именно в этом его спасение.

8.

Первой их остановкой должна была стать гостиница «Союз», — там находилось несколько приглашенных Охэйо людей и ценные припасы. Когда они, миновав зону разрушений, подъехали к ней, Найко увидел, что она выстояла — только все стекла из окон вымело, словно метлой. Но людей здесь уже не осталось: судя по торопливым запискам, все сбежали к вокзалу, готовые хоть по шпалам идти на восток. Их постели, мебель и прочая утварь были разметаны по углам разгромленных помещений. Бурый радиоактивный пепел засыпал дорожки и всю землю вокруг здания. Уже не было смысла брать отсюда что-либо.

Выйдя наружу, Найко заметил вдали гряду коричневато-белых туч. Они вспухали снизу вверх, надвигаясь с пугающей быстротой. Ему не нужно было объяснять, что это — лишь сейчас до них дошла ударная волна от чудовищного взрыва в Рохасе. Они спешно вернулись в машину, возобновив свое продвижение к Алкайне.

По шоссе БТР ехал быстро и вскоре исчезли последние следы взрыва. Здания и деревья вокруг казались совершенно целыми — но людей по-прежнему не было видно и следа. Все или спрятались или бежали к востоку — что было куда более разумным. Найко тоже покинул бы Гитоград с радостью — не останься там Иннка. Он проклинал тот день и час, когда решил покинуть Усть-Манне, — хотя это занятие было совершенно бессмысленным и он сам это понимал.

Они мчались прочь от бури, но та все же настигала их — стремительно вспухавшие горообразные клубы уже заполняли полнеба. У Найко замирало сердце: он понимал, что им ничего не грозит, но все равно, было страшно — и, в то же время, он чувствовал дикий азарт. Все это было как во сне, когда убегаешь от опасности и никак не можешь убежать.

Наконец, коричневатая стена накрыла их. Двадцатитонный БТР качнулся и у Найко заложило уши, словно в самолете. Машину наполнил приглушенный броней рев. Все снаружи исчезло в клубах пыли. Несмотря на это, БТР мчался по улице, ныряя в бешеных порывах ветра — так сильно, что напоминал лодку, несущуюся по бурной реке. Найко так трясло, что глаза не попадали в триплекс, да там и видно было мало — одна коричнево-серая муть. Пыль то исчезала, то налетала волнами, окончательно скрывая обзор. Но Найко все же видел, как изменился город — зияющие дыры окон, поваленные деревья, стены без крыш…