На землях рассвета

Увидев ее снаружи, Найко непроизвольно сглотнул. Их верному «Хиви» пришел конец: плазменный удар пробил поле и полтора дюйма ультрапластовой брони, и в корме машины зияли две страшных выжженых дыры, обрамленных седой бахромой нановолокна. Сквозь них виднелись смолистые остатки исходившего дымом и жаром машинного отсека. Юноша отвернулся, пряча невольные слезы — жалеть мертвую машину было глупо, но она не один раз спасала им жизни и он успел привязаться к ней, словно к живому существу.

Парк Малау остался неизменным и привычные виды странно успокоили Найко — казалось, он вернулся домой. Но на валу вокруг кишели одержимые. В десятках мест они яростно рыли землю: поле кончалось у ее поверхности и было ясно, что вскоре они ворвутся внутрь. Двое уцелевших «крабов» подбежали к проему ворот и на мерцающую пелену поля обрушился град плазменных ударов.

Найко передернул плечами. Оставив бесполезный БТР, они вошли в здание. Гвардейцы заперли двери — сначала внешние, потом внутренние. И те и другие представляли собой просто застекленные рамы из дюраля, но за ними замерцало сияние внутреннего щита: его создавала пара встроенных в здание генераторов и Найко почувствовал себя увереннее, — хотя и эта преграда вовсе не была непреодолимой.

Они поднялись на третий этаж, прошли мимо гостиной Охэйо, в которой он впервые встретился с ним. Дальше, в торце длинного пустого коридора, была еще одна дверь из дюраля и черного зеркального стекла. Она вела на перрон прорезавшей Малау монорельсовой дороги — очень длинный и совершенно пустой коридор. За стеклянными панелями его правой стены виднелся бесконечный ряд каких-то пустых помещений и вторая застекленная стена, выходившая на улицу. Свет здесь почему-то не горел, лишь снаружи падал багровый отблеск… заката?

Они быстро пошли влево. Вокруг них роились какие-то призрачные, неопределенные звуки и Найко тревожно осматривался, пока не попал на Т-образный перекресток — здесь справа был короткий коридор, упиравшийся в громадное окно. Возле него стоял кто-то в длинном черном одеянии, расшитом серебром.

Сначала Найко подумал, что на голове человека капюшон, потом понял, что это длинные черные волосы. Из-под полы виднелись ровные босые ноги в легких сандалиях — по ним он узнал Охэйо раньше, чем тот обернулся. Лицо Аннита было хмурым.

— Найко, — сказал он, — иди сюда.

Юноша подошел к окну — монолитной плите в стальной раме, дюймов в шесть толщиной. Вероятно, все окна на фасаде Малау были такими же. Оно выходило на восток — там, на площади, колыхалось сплошное море черных тел. Зловещий сумрак за несчетной массой одержимых прорезало зарево пожара — Найко видел монолитную, в полгоризонта, стену дыма, подсвеченную снизу сполохами пламени. Вдали, на ее фоне, двигались огромные, как скалы, силуэты — их форма была слишком чуждой, чтобы он мог осознать ее. Сквозь бронестекло и поле звук доносился глухо и казался нестрашным, но все равно, у него свело все мускулы — картина была вполне апокалиптическая.

— Наш мир уже мертв, — тихо сказал Охэйо. — И, если мы хотим жить, то не должны видеть, что ждет его после смерти.

5.

Единственным местом, где они могли теперь укрыться, была Ана-Малау, но ехать к ней было уже не на чем — да и неисчислимые полчища Мроо не дали бы этого сделать. Оставалось только ждать поезда: отослав на нем всех, кто еще был в здании, Охэйо почему-то не уехал и Найко недоумевал — зачем. Не из-за них же?

— Я надеюсь, что принц прав и линия еще работает, — тихо сказал Вайми. — Иначе… идти нам просто некуда.

Они прошли в одну из примыкавших к перрону комнат — с внутренней стороны, разумеется, — светлое, просторное помещение, застеленное пушистым белым ковром. Вдоль всех его стен стояли диваны, обитые роскошной черной кожей. Сами стены и потолок были из панелей черно-зеркального стекла и ярко-белые прямоугольники ламп в нем смотрелись тревожно.

Охэйо не без труда вытащил откуда-то тяжелый ящик из зеленой стали и откинул крышку.

— Линия не доходит до Ана-Малау, — сказал он, — и нам придется пробиваться с боем. Тут новое оружие — экспериментальные модели, еще не пошедшие в производство. Ну, разбирайте…

На самом верху лежало два плоских, изогнутых блока аппаратуры, которые закреплялись на спине ремнями — генераторы личного силового щита. Один Охэйо нацепил на себя, второй отдал Найко и показал, как с ним обращаться — роль пультов играли толстые браслеты с индикаторами. Глубже лежало оружие — массивные, сантиметров в тридцать длиной, цилиндры с одной ручкой и длинной прорезью для магазина сбоку, очень точно сделанные.

— Что это? — спросил Найко. — Ни затвора, ни ударника. Я, вообще-то, слышал о безгильзовых патронах, но…

— Это ручные гаусс-пушки, — пояснил Охэйо. — Стреляют подкалиберными оперенными пулями — само собой, идемитными — со скоростью в три километра в секунду.