На землях рассвета (СИ)

Несмотря на ранний час, парадные ворота Малау были широко открыты. В них тонкой, но упорной струйкой текли посетители, к удивлению Найко, почти сплошь молодежь гитов. Это было связано, скорее, с личностью принца, чем с достоинствами представляемой им страны, и юноша начал понимать, как ему повезло оказаться в друзьях столь популярной персоны. Счет сторонников Охэйо шел на сотни тысяч, - но для восемнадцатимиллионного Гитограда, достигавшего девяноста миль в длину, это было всё равно очень мало. Не все они добирались сюда пешком. Прямо сквозь здание проходила эстакада монорельсовой дороги, и Найко понял также, каким он был идиотом: он мог приехать сюда прямо с вокзала.

Он как-то вдруг заметил, что Вайми тоже бродит тут, с ними: не совсем рядом, но и не в стороне. Он был... просто лучшим другом принца, - а также его старшим помощником и главным телохранителем. Второе, как обычно, следствие первого.

4.

Этот день оказался самым счастливым в жизни Найко: после экскурсии последовало представление друзьям принца - и его подругам, после чего собственно друзей он не запомнил. Охэйо был в Гитограде кем-то вроде наместника или посла - кем именно, юноша так и не понял, но вокруг него крутилась масса людей. Запас его энергии казался неистощимым, - Охэйо без труда загнал бы лошадь, мчась с ней наперегонки, а уставал он, наверное, лишь от себя. Найко выдохся гораздо раньше, но это не разбило его радости: среди прочего, в Малау обнаружилась библиотека с массой книг, которые он давно мечтал прочитать.

Увлекшись, юноша не заметил, как пришла ночь. Выбравшись, наконец, в коридор, он с удивлением обнаружил, что все остальные уже давно легли спать.

Голова гудела от избытка впечатлений. Найко решил пойти на крышу, чтобы проветриться, но заплутал по коридорам, и в конце концов попал в небольшой сад на западном уступе здания. Тут было темно и страшновато, - темные силовые экраны отсекали свет города, а далекий и узкий серп внешней луны Джангра даже не отбрасывал теней. Редкие звезды, белые, как маргаритки, лишь подчеркивали глубокую черноту неба. Врезанные в перекрытие квадратные проекционные матрицы струили ничего не освещающий, таинственный, темно-фиолетовый свет, ветер шумел, то налетая волнами, то отступая, шелестела высокая трава, метались диковатые кусты и тяжелые цветы клонились на упругих стеблях. Всё было темное, туманное. Влажное.

Он не сразу заметил человека, стоявшего у угла крыши, - а заметив, не сразу узнал его: Охэйо был в своем официальном, черном с серебром одеянии, сливавшемся с темнотой. Его лица Найко не видел. Принц, казалось, тоже не замечал его, но, когда он подошел - вроде бы, совершенно бесшумно - сказал, не оборачиваясь:

- Я вижу, ты тоже ночная душа, Найко? Для меня ночь - самое любимое время.

- Почему? - Найко сел на край силовой матрицы, шагах в десяти от него.

Охэйо тихо рассмеялся и поднял левую ладонь, смутно светившуюся в темноте, словно у привидения.

- Лет в десять я пугал так девчонок - скидывал всю одежонку, а потом выскакивал из кустов, когда они шли спать. Сколько было визгу... А сейчас я хочу быть смуглым - очень смуглым - и черноглазым.

- Зачем?

- Чтобы меня в темноте видно не было, зачем же ещё? Я не люблю, когда люди на меня смотрят. Замолкают, когда я вхожу в комнату, смущаются, когда я к ним обращаюсь. А мне становится неловко, - знаешь, как во сне, когда выходишь к публике забыв одеться.

- Наверное, это оттого, что ты красивый.

- Сказал бы честно: похож на девушку. Волос нигде нет, кожа гладкая, как у... если бы мог, я стал бы здоровенным мужиком с квадратной челюстью и шерстью на спине. Тогда бы на меня не пялились.

Найко невольно засмеялся. Охэйо повернулся к нему с хмурым видом - и засмеялся тоже.

- Знаешь, недаром говорят, что красота - это наказание за грехи. Когда становится темно, мне хочется бегать и выть диким голосом. Только от этого я быстро устаю, и поэтому... Больших и приятных снов, Найко.

5.

Ещё через неделю они с друзьями сидели кружком и болтали, все едва одетые - было очень тепло. Несмотря на поздний час, небо оставалось таким же темно-синим, всего с несколькими звездами. Далеко внизу - из окон их комнаты открывался роскошный вид на город, - сияла галактика синих и желтых огней.

Найко толкнулся пальцами босой ноги и повернулся вместе с креслом, лениво осматриваясь. Мерцание мониторов и сияние северной негаснущей зари наполняло просторную комнату таинственным полумраком. Из окна струился теплый, сильно пахнущий соснами воздух, и этот аромат, смешиваясь с запахом озона от компьютеров, превращался в нечто, доставляющее почти физическое наслаждение. Ровное жужжание кулеров давало приятный звуковой фон, ярко-зеленое мерцание коннекторов в темноте под столами казалось интересным и таинственным. Дверь в почти темный коридор была открыта - как и двери, ведущие на улицу. В любой миг Найко мог выйти босиком на прохладный песок двора - и, может быть поэтому, этого не делал: куда приятнее было просто наслаждаться возможностью.