На землях рассвета (СИ)

Они прошли в одну из примыкающих к перрону комнат, - светлое, просторное помещение, застеленное пушистым белым ковром. Вдоль всех его стен стояли диваны, обитые роскошной черной кожей. Стены и потолок были из панелей черно-зеркального стекла, и ярко-белые прямоугольники ламп в нем смотрелись тревожно.

Охэйо не без труда вытащил откуда-то тяжелый ящик из зеленой стали, и откинул крышку.

- Линия не доходит до Ана-Малау, - сказал он, - и нам придется пробиваться с боем. Тут новое оружие - экспериментальные модели, ещё не пошедшие в производство. Ну, разбирайте...

На самом верху лежало два плоских, изогнутых блока, которые крепились на спине ремнями, - генераторы личного силового щита. Один Охэйо нацепил на себя, второй отдал Найко, и показал, как с ним обращаться, - роль пультов играли толстые браслеты с индикаторами. Глубже лежало оружие - массивные, сантиметров в сорок длиной, цилиндры с одной ручкой и разъемом для магазина сзади, очень точно сделанные.

- Что это? - спросил Найко. - Ни затвора, ни ударника. Я, вообще-то, слышал о безгильзовых патронах, но...

- Это ручные гаусс-пушки, - пояснил Охэйо. - Стреляют подкалиберными оперенными пулями - само собой, идемитными - со скоростью в два километра в секунду.

Заряды - длинные тонкие треугольные призмы с выпуклыми боками - хранились в отдельных ячейках, запечатанные в узкие прозрачные пачки. Они же служили и батареями - в каждой, помимо сердечника, содержался жидкий идемит. Распадаясь в миг выстрела, он выдавал мощнейший импульс тока, питавший ускоряющие катушки. Найко не утерпел, зарядил оружие и выстрелил. Звук был негромкий, но отдача - неожиданно сильной. Из ствола вырвалось длинное синее пламя, - а в стене возникла внушающая уважение звездообразная дыра.

Вместе с оружием хранились подсумки, обоймы и прочая амуниция. Одна круглая тяжелая обойма вмещала шестнадцать идемитных зарядов. Полный личный боекомплект состоял из восьми таких обойм в двух подсумках.

Гаусс-пушек в ящике хватило, чтобы вооружить всех гвардейцев - теперь они могли оставить свои винтовки и гранаты со шрапнелью, толку от которых всё равно было мало. Под пушками лежали энергетические призмы - серые, шестигранные, толщиной в два дюйма. Одна из них, длиной дюймов в двадцать, стреляла жгутом силового поля, который разрывал и разбрасывал предметы, - за исключением достаточно массивных, вроде каменных стен, - на расстоянии метров тридцати. Эта страшноватая штуковина досталась Вайми, остальные призмы, покороче, длиной всего дюймов в пять - офицерам из штаба Олмейна. Они были лазерные, не очень мощные, однако вполне способные распороть живот, - что было смертельно для человека, но не для Мроо. К ним прилагались запасные батареи, похожие на маленькие консервные банки.

Для ближнего боя Охэйо роздал фокаторы, на вид - одни удобнейшие ручки с вмятинками для пальцев, толщиной в полтора дюйма и длиной в восемь. Стоило Найко сдвинуть спусковую собачку, как шесть стальных лепестков, составлявших заостренный конец стержня, раскрылись с негромким щелчком. Синий огненный шарик выскользнул между ними и замер на тончайшей светящейся нити. Повинуясь едва заметным движениям его пальца, он то прижимался почти к самой рукояти, то мгновенно выстреливал метра на три. Касаясь любого плотного материала он скручивал и плавил его. Как объяснил Охэйо, единственным недостатком этой милой игрушки была её непригодность для поединков, - если нити двух фокаторов пересекались, они просто взрывались, и обращение с ними требовало большой осторожности.

На этом чудесный ящик почти опустел, - на его дне осталось всего несколько гранат. Пара из них была плазменными, а ещё пара, - тяжелые, зеркально блестевшие цилиндры со скругленными кромками, - содержали идемитные заряды мощностью в тонну. Их Охэйо тоже разделил попарно, - ему и Найко досталось по штуке каждого вида. Вайми был явно недоволен тем, что самое мощное оружие - и самую надежную защиту - принц разделил не с ним, но возражать всё же не стал, хотя Найко понял бы его...

Вооружившись, они вернулись на перрон, и минут пять ждали там, в напряженном молчании. Найко нервно гулял по туннелю, косясь на кищащую площадь, и до рези в глазах смотрел на север. Твари уже ворвались в сад и толпились под незащищенной эстакадой, - юноша знал, что если им придет вдруг в голову взобраться на неё или если поезд опоздает, им придет конец. Когда он показался-таки вдали - ещё едва заметный, - его бешено колотившееся сердце не успокоилось. Казалось, состав совсем не двигался, и вечность прошла, прежде чем донесся его шум. Он шел очень быстро, и в какой-то миг Найко даже испугался, что он проедет мимо - после всего, что им довелось пережить, это стало бы самой жестокой насмешкой.