На железном ветру

Когда в один из июньских вечеров Михаил явился домой, вид у него был растерянный и счастливо ошеломленный. Лора зубрила спряжения — готовилась сдавать экзамены в педагогический институт. Из соседней комнаты, где домработница Надя укладывала Жоржа в постель, слышалось напевное: «...улетел орел домой, солнце скрылось за горой»...

Лора оторвалась от учебника.

— О, ты! Почему сияешь, как... это... как новый грива...

— Грива не сияет, Колокольчик, даже если она новая... но! — Михаил назидательно поднял палец, — сияет новый гривенник...

— Мьиша, что это у тебья? — Она легко подбежала к нему, потянула гимнастерку на груди, где рубином горела Красная Звезда.

— О! Это... ведь это...

— Это орден Красной Звезды, Колокольчик. Сам Михаил Иванович Калинин... Сегодня, собственноручно...

— Кальинин? За что?..

— Сформулировано, в общем, звонко. Так звонко, что я ушам своим не поверил: за образцовое выполнение правительственного задания.

— Мьишка, мильий, я так рррада за тьебья!

— А я за тебя.

— За менья?

— Конечно. Ведь добрая половина этой награды принадлежит тебе, Колокольчик. Согласись, для меня одного слишком много.

Она обвила его шею, повисла на нем, смеясь и озорно болтая ногами.

— О, Мьишка, мой славный добрый Мьишка!

Из смежной комнаты струился тоненький Надин голос:

— ...Ветер после трех ночей, мчится к матери своей...

А в памяти Донцова всплывали иные строчки, суровые, как время.

Нам в эти лихие годы
На железном стоять ветру...

Лихие годы еще маячили где-то в тумане будущего.

 

1968—1969