На живца

— Да. Даже не ведут за мной слежку. А если и ведут, то весьма искусно, так как ни один из нас этого не заметил.

— М-да, — только и произнес Хоук.

— Да. Должно быть, мы их накололи. Думаешь, Кэти заметила меня?

Хоук неопределенно мотнул головой.

— Значит, они не знают, слежу я за ними или нет.

— Может, время от времени наведываются в отель и узнают, здесь ли ты.

— Да, это они могут, — предположил я. — Поэтому не лезут на рожон, пока я здесь.

— А может, у них ничего нет против тебя, чтобы трепыхаться, — размышлял Хоук.

— Скорее, у них все не так уж хорошо организовано и им нечего противопоставить, так что не имеет никакого значения, здесь я или собираюсь сматываться.

— Может, и так.

— Должно быть так. Меня уже тошнит от пустого хождения вокруг да около. Давай-ка надавим на нашу подружку Кэти.

— Это я сделаю с удовольствием.

— Я не то имел в виду, Хоук. Надо дать ей возможность обнаружить меня. Если она испугается, то начнет метаться. Задергавшись, она побежит к своим, и мы ее проследим.

— Когда она побежит, я пойду за ней, — продолжил Хоук. — Она решит, что оторвалась от тебя.

— Да. Только помни, эти ребята не обязательно англичане. Если она дернется с места, то может направиться в другую страну. И тебе лучше быть наготове.

— Я всегда готов, ты же меня знаешь. Мой дом всегда со мной.

— Я о другом, — пояснил я. — Когда будешь ходить за ней, постарайся не наряжаться в свой нежно-розовый комбинезон. Иногда такие вещи очень бросаются в глаза. Я знаю твою теорию о незаметности слежки, но...

— Ты когда-нибудь слышал, чтобы я дал кому-нибудь сорваться с крючка или подставился во время слежки?

— Это только совет. В конце концов, я ведь твой работодатель.

— О босс, вы так добры к бедному Хоуку, что дали ему кусок хлеба.

— Отчего бы тебе не оставить эту дурацкую манеру разговора. Ты такой же ниггер, как я балерина.

Хоук сделал глоток и поставил шампанское на стол. Отрезал маленький кусочек шотландского копченого лосося и медленно съел. Еще один глоток шампанского.

— Бедный грязный негр, — медленно произнес он, — пытается затесаться в компанию настоящих белых.

— Знаешь, скажу тебе честно, ты был одним из первых, кто сломил круговую расистскую поруку в Бостоне.

— Человек ничтожен, если он ничего не делает для своих.

— Черт возьми, Хоук, кто же эти «твои»?

— Это те хорошие люди, независимо от расы, происхождения, цвета кожи, у которых есть деньги и которые готовы поделиться ими со мной.

— Ты когда-нибудь задумываешься над тем, что ты черный, Хоук?

Он рассматривал меня не меньше десяти секунд.

— Мы во многом схожи. Спенсер. Может, ты более совестливый, но в целом мы одинаковы. За исключением одного. Ты никогда не был в шкуре черного человека. А я это хорошо знаю, тебе такое и не придумать.

— Так, значит, думаешь, Хоук. Ну и как?

— Раньше думал, когда обстоятельства вынуждали. А сейчас отпала нужда. Я больше не грязная черная свинья, как и ты уже не янки. Пью вино, имею каких угодно женщин, получаю деньги, и никто не пинает меня. Я веду свою игру. А в такие игры лучше меня никто не играет. — Бокал с шампанским снова поплыл к его губам. Движения были четки и уверены и в то же время изящны. Он сидел без рубашки, и верхний свет выгодно оттенял рельефы его мускулов и играл бликами на черной коже. Хоук поставил бокал с шампанским на стол, отрезал еще кусочек лосося, но рука замерла на полпути ко рту. Он посмотрел на меня, и на лице его появилась виноватая невеселая улыбка. — Возможно, кроме тебя, старик, — закончил он свою тираду.

— Да, — согласился я. — Только игры у нас разные.

Хоук покачал головой.

— Игры те же. Правила разные.

— Может быть, — поддержал я эту мысль. — Хотя я сомневаюсь, что у тебя есть какие-то правила.

— Тебе лучше знать. Просто у меня их меньше, чем у тебя. Я не такой мягкосердечный. Но раз уж пообещал что-то сделать, так уж точно сделаю. Договор был. Ты меня нанял, и я остаюсь в деле. Свой хлеб я отработаю.

— Я помню, ты не выполнил свое обещание, данное Кингу Пауэрсу.

— Это совсем другое, — ответил Хоук. — Кинг Пауэрс — просто вонючая клизма. У него нет правил. Его можно не считать. Я же имел в виду тебя или Генри Чимоли. На мои слова можешь положиться.

— Хорошо. Так и сделаю, — пообещал я Хоуку. — А кто еще? — Хоук уже выпил достаточно «Тайттингера», а я — не меньше «Амстеля».

— Что, кто еще?

— Кто еще может доверять тебе?

— Квирк, — ответил Хоук.

— Детектив лейтенант Мартин Квирк?

— Да. А что?

— Да он же мечтает засадить тебя за решетку.

— Не сомневаюсь, — подтвердил Хоук. — Но он знает, как поступает человек. Он умеет обращаться с людьми.

— В этом ты прав. Еще кто-нибудь?

— Достаточно. Ты, Генри, Квирк. Это больше, чем нужно.

— Не думаю, что от Генри тебе следует ожидать неприятностей, — сказал я. — Но Квирк или я однажды можем подстрелить тебя.

Хоук доел своего лосося и снова одарил меня широкой улыбкой.

— Если получится, старина. Если получится.

Хоук отодвинул тарелку и встал.

— Хочу кое-что показать тебе, — сказал он.