«На знакомом острову…» Пушкинские места на Васильевском острове

О «волшебной» кисти художника поэт писал еще в 1825 году из Михайловского, когда просил брата Льва и Плетнева подготовить к изданию свой сборник стихов: «Виньетку бы не худо; даже можно, даже нужно – даже ради Христа сделайте… Что, если б волшебная кисть Ф. Толстого…

Нет! Слишком дорога!
А ужасть, как мила!…

К тому же, кроме Уткина, ничей резец не достоин его карандаша…». А в IV главе «Евгения Онегина» Пушкин называет кисть Толстого «чудотворной».

В январе 1837 года, узнав от Плетнева о гибели поэта, Толстой заплакал и быстро распорядился послать литейщика Балина снимать посмертную маску. Балин снял ее весьма удачно с сохранением удивительного сходства, что впоследствии помогло многим скульпторам передать довольно точно бессмертные черты Пушкина.

Но вернемся на Васильевский остров. В середине 1810 годов первой семейной квартирой небогатого художника стал маленький домик возле Смоленского кладбища. В это время это была захолустная часть острова с непросыхающими лужами и вечной грязью. Одноэтажный домик был настолько низким, что на улицу можно было выйти через окно.

Здесь Толстой много работал, чтобы содержать семью, успевал преподавать в Академии и на Монетном дворе, служа одновременно и в Эрмитаже. Движимый патриотическими чувствами, он начал здесь рисовать эскизы для изготовления медалей, прославлявших победы русской армии в войне с Наполеоном 1812–1814 годов. За 20 лет кропотливого труда художник создал 21 медаль.

На 13-й линии Васильевского острова, недалеко от Невы, в маленьком «сереньком домике в три окна», жил отец художника, Петр Андреевич Толстой, о посещении которого вспоминает его внучка, та же Мария Федоровна Каменская (ей больше всего запомнился берег Невы на Васильевском острове, где она гуляла с няней): «Как теперь вижу я этот тогдашний берег: мощен он был крупным булыжником только наполовину, около домов, а другая половина и весь откос до самой воды были зеленые. Сколько судов стояло около самого берега, видимо-невидимо!… Интересовало меня тоже очень, как лошадей с берега купали… дальше по берегу к Морскому корпусу тоня была и большими сетями страсть сколько лососины вытаскивали».

В конце 1820 года семья Толстого переселяется на 3-ю линию, где как преподавателю Академии Федору Петровичу предоставили казенную квартиру. За Академией до 4-й линии тянулся двор для прогулок учеников (превращенный позднее в академический сад), а за ним стояли три деревянных дома с особыми дворами. Во второй дом, известный под названием «розового дома», и вселилась семья Федора Петровича. Это было одноэтажное строение с мезонином и стеклянным колпаком над крышей. И вновь в «Воспоминаниях» Каменской читаем: «С надворной стороны мезонина совсем не было, а только под крышей там и сям лепились наростики и пристроечки, в которых жилось очень уютно».

В «розовом доме» семья жила дружно и весело. Хозяин был изобретателен на фокусы, механические игрушки и различные технические штучки, устраивались вечеринки, давались маскарады, спектакли, в которых участвовали как члены семьи, слуги, так и некоторые посвященные гости. Места было много, хватало всем. Костюмы и декорации готовили сами, т. к. хозяйка дома, тетушки и приживалки из бедных родственников – все были рукодельницами и хорошими исполнительницами идей и задумок главного художественного руководителя, самого Толстого.

В этом доме семья прожила до 1828 года, когда Федора Петровича назначили на пост вице-президента Академии.

Три деревянных дома в академическом дворе не сохранились: на их месте в 1862–1864 годах архитектор Ф.И. Эппингер выстроил двухэтажную мозаичную мастерскую, которую несколько лет возглавлял Толстой.

Из «розового дома» семья нового вице-президента переехала в профессорскую квартиру в здании самой

Академии. Соседями Толстого оказались семьи профессора М.Н. Воробьева (слева) и скульптора И.П. Мартоса (справа).

В квартире окнами на Неву было 16 комнат вместе с антресолями, подвал, где находились кухня и прачечная, и сухие песчаные погреба.

Как выглядела академическая квартира вице-президента можно судить по живописным работам самого хозяина.

Рис. 26. Семейный портрет