На Золотой Колыме. Воспоминания геолога

Мы с Ковяткиным продолжали геологосъемочные работы в бассейне Чалбыги и все так же уходили в двух-трехдневные маршруты, пользуясь как базой палаткой, которую Миша перевез и поставил в среднем течении Чалбыги. Кут совсем отбился от рук и категорически отказался ходить с нами в маршруты по горам. Он предпочитал кооперироваться с Мишей, уразумев, что около лошади не пропадешь: она везет на себе и жилье — палатку, и продовольствие, а кроме того, не ходит по каменистым горам.

Поисковый отряд взялся за обследование ключа Мокрого. Он стал нашим коронным объектом, так как опробование его систематически показывало весовое золото, причем, чем ближе к верховьям ключа, тем пробы становились лучше.

9 августа наконец прибыл долгожданный транспорт. Он привёз одежду и обувь. Последнее время мы работали почти босиком, сооружая «постолы» из шкуры убитого Мишей лося. Этой обуви хватало самое большее на день-два.

Прибывший транспорт состоял из восьми лошадей. Ночью они разбрелись, и утром на поиски их пришлось отправить почти всю партию. Поиски продолжались около трех часов.

Только что мы уселись завтракать, как в барак вбежал взволнованный Миша Абтрахманов и прерывающимся голосом сообщил, что километрах в двух от барака нашел Родионова. Мы все растерянной гурьбой направились к месту страшной находки. На небольшой заросшей кустарником поляне, около двух крупных лиственниц, валялись беспорядочно разбросанные кости — черед, ребра, часть позвоночника. Несколько в стороне виднелся примятый кустарник и большое бурое пятно подгнившего мха и ветвей — здесь, по-видимому, лежало тело Родионова. Тут тоже были остатки костей — фаланги пальцев и крестец. Осматривая полянку, мы обнаружили брюки с торчащей из кармана Гошиной трубкой и его шапку. Вот и все, что осталось от бедного Георгия. А ведь в июне, когда искали Родионова, мы проходили где-то совсем близко…

Мы собрали кости и закопали их около дерева, на котором сделали затесь с надписью: «Здесь похоронены останки трагически погибшего рабочего Нелькобинской партии Родионова Г. И. 10/08–1932 г.».

Несколько минут молча, с опущенными головами постояли мы перед могилой и тихо пошли обратно, чувствуя себя в какой-то степени виноватыми в гибели нашего товарища…

После обеда мы втроём — Ковяткин, Миша и я — отправились вверх по Чалбыге устанавливать палатку-базу. Поисковый отряд ушел заканчивать опробование ручья Родионовского — так в память погибшего Георгия постановили мы назвать ключ Мокрый, Ключ показывал хорошее золото, поэтому именно его и решили переименовать. Пришлось переделать надпись на затеси в устье ручья и изменить записи в дневниках, надписи на пробах и образцах, чтобы избежать путаницы в документации. Впоследствии здесь был организован прииск, а затем — рудник Родионовский.

Мы уже порядочно отошли от барака. Солнце клонилось к закату. На бледно-голубом небе плавали редкие кучевые облака. После дождливых дней все вокруг дышало миром и тишиной. Мы с Ковяткиным шли по крутому берегу Чалбыги, которая, журча, искрилась и переливалась под лучами заходящего солнца. Миша вместе с Кутом и лошадью Чалкой, загруженной нашим нехитрым снаряжением и продуктами, ушел вперед.

На одном из заворотов Чалбыги, около крутого берега с отчетливо выраженным напластованием галечника, залегающего на сланцевых породах, — самое удобное место для взятия пробы — мы решили задержаться и промыть пару лотков (небольшой полевой лоток всегда брался в маршрут).

Мы закончили промывку и только что собрались догонять Мишу, как услышали выстрел. Вскоре последовал второй, потом — третий, четвертый. Стрелял Миша. Мы бросились вперед и, выскочив на возвышенное место, увидали медленно двигающегося медведя, явно раненного. Медведь, прихрамывая, пробирался к противоположному берегу по широкой галечной отмели, оставшейся после растаявшей наледи. Раздался пятый выстрел. Медведь подскочил и, тяжело ковыляя, ускорил ход. Мы с Ковяткиным бросились за ним. Туда же бежал запыхавшийся Миша с берданкой в руках. Оказалось, что это медведица и что на берегу, забравшись на дерево, сидят два медвежонка.

Разговаривать было некогда. Отправив Мишу стеречь медвежат, я выхватил у него берданку и патроны и в охотничьем азарте помчался к противоположному берегу, туда, где в кустах скрылась медведица. За мной лениво трусил откуда-то появившийся Кут. Через несколько минут мы уже были в густых зарослях.

— Ищи, ищи, Кутька, — говорил я своему, маленькому спутнику, и Кутька, бодро помахивая хвостиком, исчез среди кустов.