Набат-3

— Об эпифизе? — уточнила грамотная Дина и задума­лась. Ее мозговой компьютер выдал ответ через десять секунд: — Крайне специфическая железа, влияет па поло­вые качества. Кроме того, при увеличении эпифиза делает индивидуум супергениальным. Как правило, операции на шишковидной железе с-критическим развитием.

— А это как? -- вытянул шею Вавакин. Замаячило не­доброе.

289

— Очень просто, — отвечала знающая секретарша уве­ренно. — Ни один человек с увеличенным эпифизом не стал удовлетворенным. Либо трагическая судьба, либо тра­гическая смерть. Скорее всего это связано с неуемными желаниями. Загадочные массовые самоубийства леммин-

10 Зак. 304S

гов напрямую связаны с ростом шишковидной железы. Идут всей стаей к воле и топятся.

— Я топиться не собираюсь, — помимо воли ответил Вавакин, и Дина воззрилась на него с интересом. Вавакин спохватился: Прости старика. Л что. операции на этой самой шишке делают?

— Запрещено по настоянию ЮНЕСКО. На людях, ра­зумеется .

— Вон как... — размышлял Вавакин. — Слушай, отку­да у тебя такие сведения? Ты меня путаешь порой.

— Ничего путающего. Папа работал в ЮНЕСКО, мы тогда жили в Женеве. Кабинет папы был забит научными книгами и докладами. Меня запирали в кабинете, когда я шалила. Там я читала все подряд, вот и набралась уни­кальных знаний.

— Благодарю за исчерпывающий ответ, — не стал за­держивать ее Вавакин. Хотелось побыть одному и все взве­сить.

Выходит, штука эта опасная, а шарлатаны тут как тут.

«Л если еще и яйца но пуду станут? — не знал как быть Вавакин. — ЮНЕСКО зря не вмешается... А если отрыва­ются при этом деле, еще и партнершу насмерть забива­ют?» — почесывал он затылок, критически оценивая ин­формацию.

Ход мыслсй'нарушил Мотвийчук на пороге. Вавакин с досадой разглядывал великовозрастное чадо.

— Шеф, — развязно начал он, — я вот что подумал. Если что, так я с солнцевской командой в ладах. А дево­чек — так мигом.

«Это кретин самый всамделишный, — думал Вавакин о чаде Пинелии Мот с ненавистью. — За кого он меня принимает? До его появления мы ходили под стол и нуж­дались в опеке?»

— Пошел вон к херам собачьим! — заорал Вавакин вне себя от злости, и думская карьера Шурика Мотвийчука закончилась стремительно, как и началась.

2—6

Сам пациент, несмотря на просьбы сопровождающих глаз с него не спускать, не казался Толмачеву эдаким по­литическим смутьяном, тихушником-пакостником или па­ханом. оторванным от братвы. Делая утренний обход, он задержался у палаты, куда поместили новенького, изучая ею в глазок.