Набат-3

На следующий день, после роскошной баньки и обиль­ного парадного ужина, товарищ увез Судских рано утром в тайгу. Начался сезон копки женьшеня, и по своим на­хоженным тропам он увел Судских в глушь, хотя сразу за огородом начиналась тайга.

— Это разве тайга? -- воспротивился товарищ. — Ког­да я здссь обосновался, уже тогда не было тайги. Ее изве­ли в эпоху сталинских пятилеток. Так, елки-палки оста­лись. Лет десять назад в речушке за домом я десяток хариусов за полчаса надергивал, на жареху, уху и котам оставалось, пять лет спустя на жареху хватало, а сейчас и котам нету. Корневал раньше вблизи, а ныне, даст Бог, пару корешков, глядишь, изыщем подале, за Тимофеевой балкой. Свои берегу, — пояснил он, — на особый случай, когда лечиться надо будет.

Он говорил просто, веши называл так, будто здесь сто­лица, пун земли, и Судских это нравилось. Как и должно было быть в жизни у нормальных людей.

Чего не было, так это вопросов типа: как там в центре, что слышно, что будет? О его спокойствии к животрепещу­щим проблемам Судских спросил на очередном привале.

— А зачем? - удивился вопросу товарищ. — Меня ник­то не просит учить жить, и я не собираюсь узнавать, как надо жить. Игореша, это онанизм — дергать себя беспре­станно по разным поводам. Ой, Черномырдина сняли! Ой, опять Чубайса поставили! Ой, цепы повысили, а в Китае наводнение! На хрен мне это сдаюсь? Я не читаю газет, не луплюсь в телевизор, краем уха слушаю мужиков, но сам не высовываюсь с мнением. Мужик, по-моему, дол­жен всегда под рукой топор держать. И дом рубить к сро­ку, и головы с норову.

Вот так. И команда: двигаемся дальше, В молчаливой ходьбе за провожатым Судских не мог взять в толк: пози­рует товарищ или это его кредо? В принципе он и в сту­дентах имел собственное мнение, но мнения других не оспаривал. И все же поза позой, а товарищ жизнью дово­лен. Сам себе крепость, сам и судья.

«А спроси он меня, доволен ли я жизнью бурной, не­ожиданными поворотами, не отвечу влет, — подводил итог Судских. — Суеты много, а похвастаться нечем. Вчера ге­нерал, сегодня сам не знаю кто. Бомж-одиночка».

Лишь последнюю неделю Судских мог отнести к счас­тливо прожитым.

— Теперь не зевай, — прервал мысли Судских това­рищ. — Здесь может повезти. Пригибайся и просматривай округу на уровне живота. Ходи кругами.