Набат

И все же наряду с людьми, занявшими анти-годдардовские позиции, находились и такие, кто его защищал. Столь же упрямые, столь же агрессивные. Эти «партии» то определялись со своей позицией, то взаимно отталкивались, то пересекались, то сближались… В какой-то момент стало непонятно, кто с кем и кто за кого. Единственной константой был гнев. Гнев такой силы, что наниты с ним не справлялись.

По всему городу были приняты строжайшие меры безопасности. Вход в башню коллегии охраняли не только гвардейцы, но и серпы, получившие приказ выпалывать любого, кто подойдет слишком близко. По этой причине протестующие не осмеливались подниматься по ступеням, ведущим ко входу в башню.

И когда одинокая фигура прошествовала прямо по центру лестницы к насторожившимся серпам, толпа притихла в ожидании.

Человек был одет в грубо скроенную пурпурную рясу; серебряное оплечье облегало его шею, словно шарф. Ясное дело — тонист, но, судя по его манере держаться, далеко не рядовой тонист.

Серпы-охранники приготовили оружие, однако что-то в приближающейся фигуре заставило их притормозить — возможно, уверенность, с которой двигался посетитель, или тот факт, что он заглянул в глаза каждому стражнику. Конечно, его все равно выполют, но, может, стоит сначала выслушать, зачем он явился.

●●●

Годдард, как ни старался, не мог игнорировать доносящийся снизу шум мятежа. Публично он заявлял, что беспорядки — работа тонистов или, по крайней мере, что выступления ими спровоцированы. Некоторые люди проглатывали все, что им скармливалось, некоторые — нет.

— Рано или поздно они выдохнутся, — успокаивал его серп-помощник Ницше.

— Важны лишь ваши поступки, а вы движетесь вперед, — поддакивала серп-помощник Франклин.

И только замечание серпа-помощника Рэнд отличалось от банальностей остальных приспешников.

— Ты не в ответе перед ними, — заявила она. — Ни перед обществом, ни перед другими серпами. Но ты сам создаешь себе врагов, и это пора прекратить.

Проще сказать, чем сделать! Годдард был человеком, определявшим себя не только по тому, что он защищает, но и по тому, против чего он борется. А боролся он против благодушия, фальшивого смирения и ханжества серпов старой гвардии, которые крали у самих себя радость своего призвания. Умение создавать врагов было самой сильной чертой Годдарда.

А потом один из недругов упал прямо ему в руки. Вернее, прибыл на лифте.

●●●

— Простите, ваше превосходительство, но он заявляет, что он святой и выступает от лица тонистов, — сказал Спитц — один из серпов-юниоров, посвященных после гибели Великих Истребителей. Страшно нервничая и рассыпаясь в извинениях, он старался смотреть на всех сразу — Годдарда, Ницше и Рэнд — словно опасался нанести им непростительное оскорбление, если не включит их в общий разговор. — Мне не следовало бы подпускать его к вам… в смысле, надо бы просто его выполоть… но он утверждает, что вам понравится то, что он скажет.

— Если бы Сверхклинок выслушивал все, что мелет каждый тонист, — отрезал Ницше, — у него не осталось бы времени ни на что другое.

Но Годдард остановил помощника движением руки.

— Убедитесь, что он безоружен, и отведите в зал для приемов. Ницше, иди с серпом Спитцем. Составь собственное мнение об этом тонисте.

Ницше фыркнул, но все-таки отправился с серпом-юниором, оставив Годдарда наедине с Рэнд.

— Думаешь, это Набат? — спросил Сверхклинок.

— Похоже на то.

Годдард осклабился.

— Сам Набат нанес нам визит! Чудеса да и только!

Человек, ожидавший его в зале приемов, выглядел внушительно в своем церемониальном наряде. По обеим сторонам от него стояли серпы Спитц и Ницше, крепко держа его за локти.

Годдард устроился на собственной «скамье внимания». В отличие от тронов Великих Истребителей, она не была чванливо вычурной, однако вполне соответствовала своей цели — приводить зрителя в благоговейный трепет ровно в той мере, в какой необходимо.

— Чем могу помочь? — начал беседу Годдард.

— Я хочу предложить свое посредничество в установлении мира между серпами и тонистами.

— Ты тот самый «Набат», из-за которого у нас столько проблем? — спросил Годдард.

Визитер немного помялся, прежде чем заговорить.

— Набат — мое создание. Декоративная фигура, не более того.

— Да кто ты такой, черт возьми? — вклинилась Рэнд.

— Меня зовут Мендоса, — ответил он. — Я курат, от которого Набат всецело зависел все это время. Я настоящий руководитель движения тонистов.

— Мое мнение по поводу тонистов общеизвестно, — отметил Годдард. — Они бич этого мира, и их необходимо выполоть. Почему я должен прислушаться к твоим словам?

— Потому, — ответил Мендоса, — что именно я вооружил свистов в Субсахаре — противостоящем тебе регионе. После той атаки настроения в регионе стали значительно более дружелюбными по отношению к тебе, Сверхклинок, не правда ли? На самом деле сейчас оба претендента на пост Верховного Клинка — представители нового порядка. А это значит, что на ближайшем конклаве Субсахара объявит себя твоим союзником.