Набат в Диньдоне

Друзья, которых распирала новость, с трудом дождались, пока отец Кукаре окончил разговоры с паствой, разоблачился и вышел к ним. Священник был очень недоволен:

— Господа, как можно во время проповеди! Я два дня готовился. Репетировал…

— Святой отец, простите нас, грешных, но послушайте, что придумал Моторолли! — Сервантус чуть ли не кричал от восторга.

— Тшш! — прошипел аптекарь, испуганно озираясь по сторонам.

— Молчу, молчу! — ресторатор для верности прикрыл рот рукой.

— Господин Кукаре, я имею в виду огороды, — вполголоса заговорил Моторолли, стараясь дотянуться до уха священника.

Отец Кукаре быстро уловил суть аптекарской идеи.

— Надо действовать! — решительно сказал он. — Сейчас прихвачу котелок, и скорей к комиссару!..

Найти комиссара Фьють было нетрудно. По обыкновению, он копался в своем гараже у древнего «форда».

— Господин комиссар, у меня новость! — крикнул Моторолли, первым вбегая в гараж.

— А у меня масло из коробки погнало, — невнятно отозвался комиссар, и его ноги, торчавшие из-под машины, начади медленно уползать.

Но аптекарь цепко схватился за штанину замасленного комбинезона и закричал:

— Фьють, кончайте возиться с этой рухлядью! Немедленно вылезайте!

— Тяните его, Моторолли! — Подбежавший Сервантус схватился за другую штанину комиссара.

Друзья быстро вытащили сопротивлявшегося полицейского из-под машины.

— Сын мой, не цепляйся за этот кусок ржавого железа, — сказал подоспевший священник, — скоро у тебя будет новый автомобиль!

— Какой? — заинтересовался Фьють.

— Любой, какой пожелаешь. Послушай нашего дорогого Моторолли.

Комиссар недоверчиво посмотрел на аптекаря.

— Слушайте, Фьють! У каждого из нас на побережье есть огород! Мой — рядом с вашим. Дальше — земля Сервантуса. Потом — кусочек отца Кукаре, вернее — церковная земля…

— Это одно и то же! — заметил священник.

— Знаю. Дальше — участок нашей красавицы Веи. Если мы уговорим эту девицу продать нам свой участок, то у нас окажется целая прибрежная полоса! Понимаете?

— Не понимаю.

— Слушайте дальше! Огороды не дают никакого дохода. Прежде чем урожай созревает, там успевают побывать мальчишки и козы. А я нашел покупателя, который нам за эту землю заплатит десять тысяч монет! Нет, двадцать!

— Не меньше тридцати! — не утерпев, вставил Сервантус.

— Сказки, — усомнился комиссар. — Кому нужны эти паршивые огороды?

— Расчет, сын мой. Точный расчет, — веско вступился отец Кукаре. — Покупатель солидный.

— Кто это? — спросил комиссар.

Проверив, нет ли кого у ворот гаража, аптекарь шепотом изложил свою идею…

…Диньдон продолжал страдать. Неутоленное любопытство жгло горожан. В пятницу вечером неизвестный злоумышленник швырнул увесистый булыжник в окно «Помпеи». Это послужило сигналом к началу волнений в городе…

Первой жертвой оказались цветы красавицы Веи. Кто-то сказал, что Моторолли видели у нее. Толпа немедленно бросилась к уютному домику учительницы, прятавшемуся за густыми побегами плюща. Цветы на клумбах были беспощадно вытоптаны.

Вея вышла на крыльцо, кутаясь в мохнатый халат.

Насмешливо оглядев возбужденных мужчин, она спросила:

— Все сразу ко мне в гости?

— Без шуток, Вея! — потребовал продавец Крах, известный своей несгибаемой принципиальностью, благодаря которой он превосходно умел ссориться, но никак не мог научиться мириться. — Без шуток! Мы пришли по очень серьезному делу, и попрошу вас…

Но девушка была не из пугливых. Она спокойно уселась на перила, продемонстрировав желающим свои длинные ноги. Халат на груди чуть-чуть приоткрылся, ровно настолько, чтобы в рядах осаждавших началось легкое брожение.

— Что случилось в Диньдоне, если все славные идальго ополчились против одинокой девушки? — улыбнувшись, спросила Вея.

— Скажите нам прямо! — потребовал Крах. — У вас был сейчас Моторолли?

— А почему я должна вам говорить?

Грубияна быстро оттеснил учитель музыки Дискантье. Добродушное учительское личико, над которым легкомысленно торчала редкая седая прядка, расплывалось в любезной улыбке. Дискантье никогда ни с кем не ссорился. В городе высоко ценили это редкое качество и всегда приглашали доброго музыканта для третейского разбора возникавших конфликтов. Скажем, никто лучше его не мог установить, кому принадлежала спорная курица — нарушитель пограничной линии, разделявшей соседние дворы. Спор всегда заканчивался тем, что каждая сторона оставалась при своем мнении, а курица попадала на сковороду. Вечер завершался ужином, за которым примирившиеся стороны подробно обсуждали достоинства курицы и недостатки американской внешней политики.

Учитель нежно погладил руку девушки и сказал:

— Деточка, вы не представляете, как все мы вас любим…

— Представляю, — милостиво возразила Вея.

— Вы же знаете, милочка, вот уже неделю город волнуется. Нас беспокоит странное поведение наших виднейших сограждан. Радость вы наша! Мы думали, уважаемый Моторолли поделился с вами. Мы очень просим рассказать эту новость…

— Боюсь, разочарую вас, господа, — ответила девушка. — Моторолли в самом деле ко мне заходил. Но ничего не рассказывал, а только предложил продать ему мой огород. Вот и все.

— А вы?