Набег

— Из пушки, — ответил Артур. — Из гаубицы, прямой наводкой. Погоди, дед. Я и тебя научу. Будешь артиллеристом…

Кум Петро объявился и шепотом сообщил:

— Чуток меня не убило. Как пчела прожужжала. Возле уха. И я враз трезвый сделался.

Как-то сразу поверили, что опасность ушла. Стали собирать разбежавшуюся скотину.

— Волчок, сгоняй! — приказал Николай.

Собака умчалась во тьму, чтобы, делая за кругом круг, сбивать испуганную скотину в кучу.

— Шварцик! Шварцик! Рэмбо! Тихоня! Алка! — звал Артур, и быки спешили на голос. — Звездарь! Гусарик, Гусар! Кулема! — звал и звал он своих.

Собирали быков, чинили разломанную городьбу, провожая ночь и встречая новое утро.

Только-только управились и проводили кума Петра, как увидели: с той стороны, от речки, мчится на велосипеде Артурова зазноба.

— Деда Коля! Артур! — издали закричала она. — К вам едут! Гурт отымать!

Она подкатила и упала бы вместе с машиной, но Артур подхватил ее.

— Едут… — повторила она. — Председатель, участковый, бригадир. Вчера было правление. Сказали: отберут. Нынче с утра приедут.

Платье на девушке было мокрым. Видно, через речку брела по глубокому.

Артур приголубил ее:

— Молодец…

— Спешила… — Девчонка рассияла и принялась расправлять мокрое платье.

Артур твердо изрек:

— Я им, дед, быков не отдам. Я их так шугану! — В глазах его загорелось бешенство. — Я их… Остались еще подарки… Не отдам!

— Не отдашь, не отдашь… — повторял Николай, еще не понимая, как быть им, но чуя, что внук может наделать беды.

И вдруг Артур, мгновенно остывая, сказал:

— Уходить надо, дед. Давай уйдем на тот остров, где прадед Миша быков хоронил. Он далеко?

— Далеко.

— Людей возле нет?

— Там и в старые годы их не было. А нынче и вовсе.

— Вот и уйдем. Схоронимся. Ты помнишь дорогу, дед?

— Помнить-то помню… — ответил Николай.

— Дед, погнали… — заторопил Артур. — Я им не отдам быков. Все равно не отдам. Я их, как усатых, учить буду. У меня есть чем… — снова начал он злиться.

И, видя горячечный блеск в глазах и чуя решимость внука, Николай согласился:

— Гони… Они с утра обещались? — спросил он у девушки.

— С утра.

— Бери харчей и гони. На брод, а потом вдоль речки к Мартыновскому лесу. На Бабской протоке вернешься на этот берег и пойдешь старой дорогой, она уже заросла, но найдешь… До озера, до Култука, доберешься и там меня жди. Я тебя нагоню. Пока сбираюсь, пока гостей встрену.

— А чего ты им скажешь?

— Найду чего сказать. Гони! Ты чуток его проводи, — сказал он девушке. — И — на хутор. Мы дадим тебе знак.

Гурт уже вытекал от толоки, к пастьбе. Наскоро собрав харчей, Артур сел на коня и поскакал, догоняя скотину. Равняясь с ней и уходя вперед, он стал подгонять быков, звать их за собой.

— Гоп-гоп, пошли! Ходом!

Тяжелые бычки, молодые, но тушистые, с короткими рогами, окружая всадника, спешили за ним.

— Вперед, ребятки, вперед. Очкарик, Дубарь! Прожора, гоп-гоп! Успеешь налопаться!

Он был хорош на коне: в седле сидел крепко, черные волосы — до плеч, надвинутая шляпа, ружье — за спиной.

— Гоп-гоп, красивые! — торопил он. — Родненькие, ходу!

Гурт уходил быстро и скоро скрылся в займищной зеленой уреме.

Оставшись один, Николай стал собираться, навьючивая на лошадь мешки да сумки. Жаль было покидать обжитое и кое-что из нажитого: стол, скамейку, топчаны не заберешь с собой. Собрался он ко времени, стал ждать и наконец услышал машинный гул.

Председательский «УАЗ», привычной дорогою подкатив к стану, выпустил из тесной кабины не только Липатыча да шофера, но участкового Листухина, хуторского бригадира Чапурина, заведующего фермой Кривошеева. Долговязый Чапурин, выбравшись на волю, охал, разминая занемевшие ноги да поясницу.

— Приехали тебе сообщить, — с ходу начал Липатыч. — Вчера собиралось правление колхоза, вот выписка его решения, — показал он бумагу. Договор с тобой считать недействительным. Скотину изъять и поставить на колхозный баз. Прочитай, ознакомься.

Николай от бумаги отмахнулся, сказал:

— Нету скотины.

— Как нету? — не понял председатель. — Пасется…

Николай выложил разом:

— Чечены тут нападали. Сломали городьбу. Еле отбились от них. Решили мы скотину в надежное место угнать, подальше от греха. А вы пустого не топочите. У нас был договор, руку приложили, с печатью. Комар носа не подденет. Ко времени вся скотина будет на месте, — пообещал он. — Сдадим по головам и по весу. Все, бывайте здоровы, — закончил он и стал отвязывать лошадь.

Приезжие, не поверив и не поняв, переглянулись. Шофер, ухмыльнувшись, присвистнул.

Между тем Николай уже был в седле.

— Погоди… — шагнул к нему бригадир. — Ты чего задумал? Ты — в уме?

— Пьяный, — махнул рукой председатель. — И не проспался. Скотина где?

— Вы меня слухали? Или лишь глядели? — поворачивая коня, спросил Николай. — Я вам по-людски сказал: скотину не увидите и вам она не нужна. У нас договор. Ко времени пригоним, сдадим. И ни один прокурор нас не тронет. Договор! — весомо повторил он, трогая коня.

— Стой! — закричал Липатыч и участковому приказал: — Арестуй его! Стой, говорю! — побежал он догонять Николая. — Стой! Отвечать будешь!