Набитая рука

— Километр, — окоченело сказал я, так что Сянгоби сразу гонял: пора поворачивать обратно.

Оказывается, из моих лихих речей по-ненецки он усвоил главное: мне для литературных впечатлений позарез требуется буран, чтоб полежать в «куропашкином чуме».

Пришлось поручать жуликов заботам майора милиции Смеховича.

Теперь не то. Теперь только на попутных самолетах и вертолетах можно за месяц облетать чуть ли не весь полуостров. И не только с нефтеразведчиками, которые здесь главные заказчики. А в августе это можно сделать с районо, собирающим детей по тундре с каникул в школы-интернаты.

* * *

…Командир вертолета — Хасаншин, второй пилот — Кузнецов, бортштурман — Вануйто. Вануйто — внештатный бортштурман, он инструктор райкома. Но сейчас без него пилотам трудновато, потому что Вануйто отмечает на карте передвижения оленьих стад, при которых имеются школьники.

Летим к стаду Мэйдася Неркагы, а потом полетим дальше, по Томбойтонской тундре.

Впереди на желтом ягеле бурое пятно. Стадо.

Садимся. Шестеро оленеводов, скрестив под малицей руки на груди, выжидательно разглядывают машину, а дождавшись посадки, выпрастывают правую руку из рукава и подходят здороваться.

Разговор короткий и по делу.

Вануйто. Ну, давай собирай своих.

Неркагы. Зачем собирать — вон они. (Из чума один за другим выходят четверо несовершеннолетних Неркагы с чемоданчиками.)

Вануйто. (доставая небольшую карту). Куда нам тут еще лететь за детьми?

Неркагы. Зачем лететь — вон остальные. (Из других чумов тоже подходят школьники, предусмотрительно собранные в одно место Мэйдасем.)

Вануйто. Ну, молодец! А вообще, как дела? Как поголовье? Волки много молодняка утащили?

Неркагы. Зачем утащили — я сам волка утащил. Вон у меня в чуме сидит.

Вануйто. Опять молодец!

Дальше я не дослушал и вместе с пилотами побежал взглянуть на волка. Тот сидел на короткой цепи и грыз кость, не обращая ни на кого внимания.

Когда мы вернулись к машине, школьники, прокричав на прощание «Лакомбой! Лакомбой!», полезли в вертолет, а Вануйто поспешно закруглял профессиональный разговор с юным зоотехником Петей Кожуховым.

* * *

…Проплыла внизу широченная Обская губа, и теперь мы идем уже над Таймыром, над Долгано-Ненецким национальным округом, к Норильску. Прямо над жирной «ниткой» газопровода идем.

О самом Норильске писать, наверное, и не стоит. Уж столько восторженных аханий раздавалось в его адрес и по радио, и по телевидению, и в печати… Я сам ахал.

Поэтому можно просто мимоходом ошеломить читателя сообщением, что Норильск выпускает полиметаллов столько, что другим городам и не снилось.

И неизвестно еще, насколько этот выпуск возрастет, потому что геологи активничают на полуострове вовсю.

С валунно-поисковой партией Сивака мне довелось поколесить на вездеходе, вертолете и так, пешочком вдоль горных ручьев и речушек в районе реки Рыбной.

Рыба там действительно была. И даже много. Кроме нее, в руслах были валуны с инородными вкраплениями, которые надо было изучать, и медведи, из-за которых надо было досадовать. Нечистыми на лапу они оказались. Сначала ограничивались воровством консервов, а потом разнюхали, где у нас зарыт запас сливочного масла, выкопали ящик, половину масла слопали, а остаток зарыли обратно и даже землю разровняли в меру способностей.

Геологи раздосадовались, но как-то лениво, за исключением Сани Бархатова, который возбужденно забегал с ружьем. Во-первых, сталкиваться с медведями Сане приходится не часто — он кабинетный работник, он геолог группы подсчета запасов. А во-вторых, он долганин, и в нем во весь голос заговорил потомственный охотник. Поэтому Саня кричал и ругался, убеждая остальных устроить облаву на медведей.

…После Таймыра совсем разъяснело, и в Тикси мы сели совсем при безоблачности и в жару. Здесь у нас двенадцатичасовой отдых.

И здесь уже Якутия со своими золотыми, алмазными и оловянными приисками.

Вот пока мы будем спать, наши помидоры-яблоки как раз и угонят к золотодобытчикам.

Конечно, основные пути здесь воздушные, особенно летом, пока не затвердели автомобильные «зимники» на замерзших болотах.

Летом же можно еще и по рекам, потому что летних твердых дорог немного. Но хоть и немного, а среди населения в большом ходу мотоциклы.

Один такой мотоцикл везли однажды студенты якуты, ехавшие домой на каникулы. По Алдану они ехали кто откуда, высаживаясь кто где.

Те, что с мотоциклом, ехали в Дыгдал из Иркутска, где учились в финансово-экономическом институте.

Теплоход «Богатырев», названный так в честь первого капитана якута, каждому поселку неизменно салютовал из динамика «Бригантиной», потому что не только пассажиры, а и команда и даже капитан Виктор Тюрнев были в самом-самом «бригантинном» возрасте. На верхней палубе то и дело вспыхивали танцы.

А возле Дыгдела на корме поднялся гвалт. Пассажиров к берегу здесь из-за мели отвозила лодка, и с мотоциклом получилась заминка. Со всего теплохода собрались пассажиры, изо всех сил желающие помочь студентам.