Наблюдая за Большой медведицей

Товарищ Сталин выбежал на улицу с лейтенантом Пьянковски. Дед, увидев их, кинулся в бега, однако, отлично поставленный ударом коленом в пах подарил ему массу чудесных ощущений, мешающих двигаться.

— Опять ты… В Сибирь бы тебя! Ты ведь сегодня всю ночь за решеткой просидел! — рявкнул начальник полиции, когда Пьянковски схватил деда за шиворот.

— А мы тут поспорили с ребятами на тысячу — проведешь ли ты еще одну ночь у нас или нет… — добавил Пьянковски. — Кстати, спасибо тебе, дружище, я тысячу выиграл, — засмеялся он.

— Уведи его, — приказал начальник. — Дубанько передай, что у него два выхода: получить выговор с занесением в личное дело, либо… — не договорил начальник.

— Черти… — фыркнул дед, чем явно разозлил начальство.

— Я передумал, этот дед за последний месяц уже четыре колеса мне пометил. Так вот пусть Дубанько четыре колеса мне за свой счёт и поменяет. Пометит дед ещё раз — Дубанько вместе с ним отправлю лес валить. Почему я должен заниматься алкоголиками?.. Полно тех, кого так и хочется расстрелять, но мораторий не дает, — задумчиво произнес товарищ Сталин.

Когда лейтенант Пьянковски увел деда, между Сталиным и, обеспокоенной чем-то дамой, состоялся диалог. Мужчина разговаривал на удивление вежливо и сдержано, ведь обычно в разговоре с коллегами он заводился с полуслова — вспыльчивый он был, товарищ.

Мама начала разговор со слов, что у нее пропала дочь. Начальник сразу же предложил ей пройти к нему в кабинет, все обсудить за чашечкой кофе. Разумеется, она согласилась. Но когда ему кто-то позвонил, она услышала:

— Алло! — грубо ответил товарищ Сталин.

— …

— Да, патроны куплю.

Разговор несколько насторожил женщину.

Вместе они зашли в здание отдела. Маму реакция сотрудников заставила улыбнуться — полицейские старались всеми возможными способами минимизировать контакт с начальником. Кто-то резко увеличивал скорость ходьбы, кто-то прятался в кабинете. Кто-то начинал изображать бурную деятельность, утыкаясь в папку с бумагами. Одного такого имитатора начальник остановил. Тот испугался, выронил все бумаги. Сталин подошел к нему и спросил, поймали ли жулика, который на прошлой неделе ограбил пенсионера. Сержант начал заикаться и произносить километры невнятных фраз. В завершении «содержательного» разговора, Сталин твердо произнес: «В этом месяце останешься без премии», — и молча направился к лестнице.

Мама Петроградская ринулась следом, оглядываясь и наблюдая, как сержант опустил голову.

— Извините, можно вопрос? — осторожно спросила женщина.

— Разумеется, обращайтесь! — уже по-доброму ответил начальник.

— За что вы так его? Не думаю, что у сержантов большая зарплата, а тут — премия! — спросила Петроградская.

Однако, начальник сразу отвечать не стал, прикрыл глаза, вздохнул, открыл…Мама поняла, что залезла в огонь…

— Извините за вопрос, не подумала, — произнесла женщина почти шепотом.

— Бросьте, — сурово ответил начальник, — просто, когда выбегал из кабинета к автомобилю, коленом об стол ударился.

Правдой были его слова или нет — неизвестно, но думать об этом мама не стала, побоялась спугнуть удачу касательно полезного знакомства.

— Получит тот балбес свою премию, должен же я ему какую-то мотивацию дать, чтобы не «косячил». Сейчас погрустит, позлится на начальство, вечером напьется и поймет, что надо, несмотря ни на что, доказать руководству и коллегам, что он без чьей-либо помощи способен справиться с работой, — неожиданно закончил тему Сталин.

Услышав эти слова, женщина подумала, что не такой уж он и суровый — справедливый начальник, болеющий за работу своего отдела.

— Извините, а как я к вам могу обращаться? — снова спросила она, поднимаясь за полицейским по лестнице.

Тот остановился, и маманя почему-то сразу задрожала.

— Начальник отдела полиции городского округа, полковник Геннадий Виссарионович Сталин, — гордо и внушительно произнёс мужчина.

Маму Оленьки Петроградской, словно молнией ударило. «Хорошо хоть, не Иосифом его родители назвали», — подумала она про себя. А тут ещё и его фразу про патроны вспомнила…

— Страшно подумать, зачем вам патроны, — машинально вслух сказала она.

— Вы забываетесь, мадам, — холодно ответил Сталин, чуть повернув голову в её сторону.

Женщина потупила взгляд, и когда он отвернулся, шепотом назвала себя дурой.

В это время с верхнего этажа вниз на лестницу выбежал один из офицеров. Завидев начальника, попытался скрыться.

— Стоять! — раздался гром.

Офицер остановился на лестничном пролете второго этажа. Начальник подошёл к нему, расстегнул пуговицу на кителе и указал на мятую рубашку. После этого молча начал смотреть оперу в глаза. Тот делал все возможное, чтобы отвести взгляд, однако, спустя минуту, сдался.

— Виноват. Не успел рубашку погладить, спешил на работу. Всю ночь готовился к грядущему совещанию.

— Пиши заявление на отгул за свой счет, работаешь сегодня бесплатно. Сейчас едешь домой и приводишь себя в порядок.

— Но Геннадий Виссарионович, я ведь могу не успеть, совещение уже через час! — забеспокоился офицер.