Наблюдая за Большой медведицей

— Чудо… — нежно произнесла Лея и повернулась к костру, — ладно, хватит разговоров, солнышко, надо начинать строить шалаш. Далеко от меня не уходи, пожалуйста, — попросила Лея. Мишка опять молча кивнул.

Заметим, что постройка шалаша также не обошлась без приключений. То они топорик не могли поделить, то спорили, как и куда лучше ветку положить. То думали, как тентом шалаш накрыть. Разумеется, Тощий в тенте запутался и чуть в костер не упал. Лея его удержала. Потом Мишка попытался сучок разрубить, лезвие слетело с топорища и чуть не прибило Лею. Развязались шнурки, Мишка в них запутался и упал на неустойчивую «новостройку» — все обрушилось.

— Миша! Ходячая ты моя катастрофа! — воскликнула Лея. Парень встал с земли, отряхнулся. Он очень расстроился из-за своей неуклюжести. Стоял, стоял… И понял, что опять начудил, даже, в принципе, ничего не делая.

— Лея… — тихо пробормотал Тощий.

— Что такое!? — девушка была готова к самому худшему.

— У меня в рюкзаке лежат гвозди, сверху, в коробочке под клапаном крышки. Принеси, пожалуйста, гвоздик забьем в топорище, чтоб лезвие не слетало, а заодно сколотим пару непослушных веток.

Лея опешила. Даже ответить разборчиво с первого раза не смогла.

— Гвозди? — ей все-таки удалось произнести слова и даже словосочетания. — В рюкзаке? В походе?

— Я же говорил, я очень запасливый, — неловко ответил Тощий.

Лея развела руками, не зная, что ответить. Пошла к Мишкиному рюкзаку за гвоздями, а Худогубкин принялся разбирать кучу веток на месте упавшего шалаша.

Лея раскрыла рюкзак и… Автор комедии думает, что все помнят фразу Киры — «заставила Тощего нести палатку в наказание…». Эту самую палатку, хорошо утрамбованную, Лея и вытащила из рюкзака Худогубкина.

— Миша, позволь спросить, ты шалаш своими умелыми ручками для меня строил? — спросила Лея.

Тощий почесал затылок, повернулся к ней, увидел у девушки недовольное выражение лица и… палатку в ее руках. О существовании данной вещи он забыл напрочь. Миша попытался Лее рассказать, как палатка у него в рюкзаке оказалась, но от волнения запинался и никак не мог выдать внятное объяснение.

— То есть ты спал… А я, не особо воинственная девушка, ночью одна в тайге собирала ветки для шалаша, который ты же потом и разрушил! А палатка, тем временем, лежала у тебя в рюкзаке? — подозрительно спокойно спросила Лея.

Тощий снова попытался оправдаться и снова смешал все слова в кучу. Самое понятное, что ему удалось сделать — развести руками.

Лея крепко сжала в руке мешок, в котором лежала палатка, подошла к Тощему. Тот испугался, сделал несколько шагов назад, наткнулся на порушенный шалаш и упал, попав попой прямо на большой сучок. Закряхтел, перекатился на землю. Парень просто испугался, что Лея, по своей привычке драться подручными предметами, залепит ему палаткой.

— Ну, вот и ночуй в своем шалаше, чего труду зря пропадать! — твердо сказала девушка.

— Но я… — Тощий все же попытался напроситься в палатку, но Лея фыркнула и отошла к дереву. Все предложения Тощего помочь она отвергала, хотя собирала палатку впервые в жизни и почти час соображала, как правильно вставлять дуги в каркас. Потом — как и куда втыкать колышки.

Обиженный на весь мир Тощий сел возле «разбитого корыта», не желая ничего делать. Сидел и раздумывал, от чего умереть: от голода или от холода? Пока ветер не подул, и не стало ещё холоднее. Умереть от холода — холодно. Умереть от голода — голодно. Конечно, Лея бы в беде его не бросила, но… В общем, пришлось Мишке поработать.

Ветка за веткой, синяк за синяком, и Тощему удалось отстроить себе жилище. Он накрыл шалаш тентом и встал у входа, уперев руки в бока. Даже чувство голода от гордости пропало. Счастье длилось недолго. Подошла Лея, оглядела его творение.

— Тебе бы не мешало укрепить его с левой стороны, а то как-то неуверенно он стоит.

— Мой шалаш, как хочу, так и делаю! — фыркнул Тощий. Лею такое высказывание задело. Она развернулась и отошла, немного прибралась в лагере, положила свой рюкзак в тамбур, залезла в палатку, напоследок буркнув Мишке: «Добрых снов!»

Тощий скорчил гримасу, но девушка ее не увидела. Подготовив в шалаше место для сна, он зевнул и залез внутрь. Улегся. Спустя минут десять, затекла рука, Мишка вытянул ее, задел каркас своего жилища, и оно рухнуло прямо на него.

— О, Боги! — отчаянно пропищал Тощий.

Лея, укрывшись в спальном мешке с головой, старалась не реагировать на Тощего — обиделась. Лежала и боролась со своим сердцем, которое нашептывало: «Помоги ему, ведь ты его любишь. Ну, помоги! Помоги, иначе я от тебя не отстану! Что же ты за бессердечная лошадь такая, а ну, вставай!». В этот самый миг девушка услышала писк: «Лея, прости меня…» Сказано это было с таким отчаянием, что казалось, Тощий вот-вот заплачет. Лея не выдержала. Глубоко вздохнула, вылезла из спальника и отправилась спасать своего ненаглядного. Вызволила его из-под веток, обняла и шепнула на ушко: «Дурачок ты, Миша!». Она посмотрела ему в глаза, тот улыбнулся в ответ.