Наблюдая за Большой медведицей

Могильников дал Валенову несколько минут, чтобы тот успокоился. За это время Кира и Дарьян закончили смазывать раны самого Олега Уюковича. После Кира попросила кого-нибудь из девушек помочь Эдкевичу обработать его «укушенную рану» — как пишут в криминальной хронике. Вызвалась, не раздумывая, Элина, но Юля ее остановила, попросила не отвлекаться от кухни, потому что никто в лагере не готовит лучше. Она предложила свою помощь.

— Ты точно справишься? — с сомнением спросила Элина.

— Обидно звучит, — фыркнула Юля и взяла в руки мазь.

— Ты уверена, буренка? — спросила и Кира. Юля недовольно на нее посмотрела, но не ответила, взяла мазь, повернулась к Эдкевичу и попросила того снять майку, чтобы осмотреть укусы и царапины, оставленные на торсе белкой Иваном.

— Все больше радуешь нас, Юля, — похвалила Кира, впервые назвав Волка по имени. Никто не обратил внимания, но от похвалы Киры девушка улыбнулась. Она тоже в первый раз услышала добрые слова в свой адрес от своего заклятого врага — Зайца. Было приятно.

Операция с руководителем прошла намного проще, чем все полагали. Роман выдохнул, сделал несколько глотков из фляги Могильникова, махнул рукой и со словами: — «Ну, ремонтируйте меня!» вцепился в руку Кире. Девушке показалось, что ее руку положили в тиски. Как только игла коснулась его ноги, руководитель заорал и потерял сознание. Очнулся и увидел на ноге бинт…

Ночь… Лагерь Леи и Тощего.

В жизни Леи этой ночью наступил момент, о котором она мечтала. Момент — ночь с Тощим. Да, самые горячие читатели сейчас могли бы нафантазировать что-то более интересное, чем просто сон, но автор комедии вынужден их разочаровать — это был просто сон. Причем, Лея несколько раз пыталась обнять Мишку, но тот и во сне «вытекал» из ее объятий. А когда Тощий погрузился в глубокий сон, то начал перемещать свое тело по всей палатке в разные стороны. Поэтому, видимо, Кире и не нравилось ночевать с ним рядом — беспокойный он очень… Впрочем, Лея не стала эмоционально реагировать на то, что Тощий даже во сне старался держаться от нее подальше. Она радовалась любым мелочам. А тут — большущий шаг на пути к сердцу любимого ей удалось осуществить! «Может, так и нужно было, чтобы мы заблудились?» — подумала она, перед тем, как сомкнуть глаза.

Но спала недолго. Тощий во сне принялся кричать: «Убить всех людей!», затем переместился на середину палатки, придавив Лею, и сладко захрапел.

— Миша! — пискнула от тяжести девушка, но Мишка не проснулся. Он перевернулся на бок, свернулся калачиком у входа и захрапел, почесав себя за ухом.

А Лея принялась думать о трагической истории Лоа Локроа. У девушки была настолько сильная энергетика, что своими эмоциональными и продолжительными размышлениями она привлекла внимание еще одной несчастной души.

Вскоре послышался скорбный плач, который прошлой ночью уже слышали туристы. Лея почувствовала, как нечто будто зазывает ее выйти из палатки. Будто гипнотизирует. Внушает ей такую мысль. Но как ни странно, эта мысль девушку совсем не настораживала. Она чувствовала то же тепло, расплывающееся по телу, какое чувствовала перед встречей с Лоа Лакроа. Чувство внушало доверие. «А если это возлюбленная Лоа?» — подумала Лея, чем окончательно убедила себя в том, что нужно выйти из палатки навстречу зову.

Она раскрыла замок, аккуратно высунула голову — никого. Внезапно наступила тишина, словно тот, кто плакал, затих, когда увидел человека. Лея взяла в руку, на всякий случай, топор, который лежал у входа.

Плач послышался снова, на этот раз с обратной стороны палатки, постепенно отдаляясь к лесу. Несмотря на позитивные мысли, она все же почувствовала страх. Прокрутила в голове байки о злобных таежных призраках, которые часто травил Эдкевич. «А вдруг, это один из них… Какая-нибудь бабка Агапка?» — еще больше пугала себя Лея. Тем не менее, она все-таки решила выбраться наружу и осмотреться. Тощего будить не стала — уж больно сладко спал её ненаглядный. Ей повезло — костер еще окончательно не погас, и потому кромешная темнота не смогла накрыть лагерь плотным одеялом. Плач прозвучал снова. Автор комедии считает, что если бы в тот момент в лагере в здравом уме присутствовал бы любой другой путник — страх бы точно поглотил его разум и тело. Просто представьте, дорогие читатели! Лес. Ночь. Вы одни. И вдруг слышите, как кто-то рядом плачет… Плачет тоненьким голосочком, и тянет каждый звук. И эти звуки наполнены невыносимой скорбью и болью. Ужас!