Наблюдая за Большой медведицей

И тут, Жора, казалось бы, одержал победу. Он отнял у местного охотника старенькое ружье с одним патроном и прицелился в Бегемотова. Тот остановился.

— Хватит! Подними руки! — пригрозил карлик.

— Ты в меня целишься? — спокойно спросил Володя, делая шаг вперед.

— Стой! Не подходи, я не хочу в тебя стрелять!

— Ты меня сначала предал, а теперь застрелить хочешь? — гнул свое Бегемотов и сделал еще один шаг.

— Стой на месте! Прошу! Стой! — просил Жора. — Ты не веришь мне, а я не предавал тебя!

— Ружье опусти, и поговорим, — спокойно предложил Бегемотов.

— Отойди от меня! Не подходи! Я жить ещё хочу! — кричал Жора.

— Ружье опусти, сказал! — рявкнул Володя.

Вокруг собралась толпа.

— Это твоя бабуля идет? — спросил Бегемотов. Жора машинально обернулся, и Володя выхватил у него из рук ружье, ногой толкнул Жору на землю и уже сам наставил на него ствол. Кельскопец закрыл глаза, сглотнул слюну и стал ждать неминуемой смерти.

Тем временем на переполох, устроенный двумя представителями «Кривой панды», слетелась вся округа, явились и туристы. Увидели ту же картину — Бегемотов целится из ружья в лежащего на земле Жору.

— И ты говоришь, что мы в безопасности? — возмутился Куприянов, повернувшись к Вере.

Бегемотов отвел ружье в сторону и выстрелил, после чего принялся орать.

— Совсем из ума выжил? Оружие на друзей направлять? Разве такую политику мы с тобой вели? Пускать людям кровь? Очень жаль, что я сейчас это увидел, я бы и под пытками другу никогда боль не причинил! Живи своей жизнью, мы тебя не тронем. Я жалею, что снова встретил тебя, Кельскопец! Ты мне мерзок! — сказав это, Бегемотов развернулся и направился к дому.

Жора чуть приподнялся с земли, но не встал.

— А что я должен был сделать… — простонал вдогонку Бегемотову, — что должен был сделать, скажи мне? Я боялся за родных, боялся за свою жизнь. Куппоне выследил меня. Я и сейчас боюсь… Боялся. Только уже тебя. Тебя, понимаешь! Ведь ты был уверен, что я вас всех предал, что я увел твою женщину…

Бегемотов остановился. Жора склонил голову и виновато закончил свой монолог:

— Дай мне все объяснить и, быть может, твои глаза перестанут наполняться кровью от неистовой ярости при виде меня.

Владимир Германович тяжело вздохнул.

— Хорошо, давай поговорим. Только без зрителей.

— Всем разойтись, концерт окончен! — громко объявил Жора. Зеваки нехотя поволокли свои ноги кто куда. Остались на месте только туристы: испуганная Оленька и Куприянов со злым лицом. Бегемотов подошел к ним. Казбекович взял Оленьку за руку и подтянул к себе… Оба сделали несколько шагов назад.

— Не подходи к нам, бандит! — рявкнул главный турист. — Завтра мы выдвинемся на маршрут без вас. Боюсь, что пристрелишь и закопаешь нас там же, в лесу!

— Казбекович, успокойся, Бога ради. Мы сейчас спокойно все обсудим. На моих руках нет крови — пока этой информации для тебя достаточно, — добавил Володя и обратился к Оленьке: — Надеюсь на твою адекватность. Как минимум — чем больше группа, тем меньше шансов наткнуться на дикого зверя, сами же говорили — закончил Бегемотов, и вскоре они с Лешим покинули поляну перед домом.

Но Александр Казбекович к словам Владимира Германовича не прислушался. Он потащил Олю за собой в дом, говоря, что сегодня же надо выйти на маршрут. «И никто нас не остановит!» — вопил Куприянов по дороге. Оленька молчала — в голове каша из мыслей. Она просто кивнула, хоть и чувствовала, что вовсе не хочет продолжать маршрут без Бегемотова. Чувства подсказывали ей, что у него светлая душа. Но на кону были жизнь брата и его группы, а Куприянов без нее не справится, как и она без него.

Тем временем…

Жора Кельскопец вел Бегемотова на холм, с которого открывался вид на поселок и невысокие горы. Он посчитал, что этот вид поспособствует душевному разговору.

— Слушаю, — резко произнес Володя, как только они вышли за территорию поселка. Жора вытряхнул из трубки сено, набил ее остатками табака из мешочка, раскурил, пуская клубы дыма, и заговорил: