Наблюдая за Большой медведицей

— Помнишь день, когда мы отмечали твой день рождения? Я поехал домой на такси. Мы еще удивились тогда, что машина будто ждала нас — «тут как тут»! Оказалось, что таксист был из шайки Куппоне. Его задачей была слежка за членами «Кривой панды». По несчастливой случайности, в эту самую машину сел я. Представляю, Куппоне и не ожидал, что один из лидеров попадет к нему прямо в лапы, да без охраны, без оружия, ещё и пьяный! Солидный куш прямо! Водитель сразу же связался с боссом, говорил какими-то бессмысленными фразами. Я подумал, что лучше перестраховаться и назвал ему неточный адрес. Стал писать сообщение тебе — связь пропала. Не знаю, может, «глушилку» поставили. Угрожать ему я не стал, подумал, что опасно. Доехали до места и тут в машину сели двое. Рядом со мной на заднем сидении оказался мужик в черном плаще с короткой стрижкой, в перчатках. Он вытащил пистолет с глушителем и воткнул его мне в бок. Впереди сел сам Николай Куппоне. Вдаваться в подробности не буду, озвучу лишь самое важное. Мягко говоря, не рад он был тому, что благодари действия «Панды» он на Колыму отправился на многие годы. Подкинули в нужные руки кучу липовых и не липовых улик. Но он смог отмыться — связи, деньги… Через несколько лет вышел. Сейчас сотрудничает с полицией, в том числе со Сталиным, помогая им в поимке всех членов «Кривой панды»… — Жора выпустил еще клуб дыма.

— Кельскопец, к делу! — нетерпеливо рявкнул Германович.

— В общем, Володя, у меня был выбор — стучать на тебя. Помочь в поимке всех членов группировки, помочь с твоим арестом и самому сухим выйти из воды, либо… На кону были жизни мамы, отца, сестры, её сына и моя. Причем я понимал, если скажу тебе — итог будет тот же, — Жора начал нервничать, несколько раз затянулся, — месть… Я ему сказал, что согласен сотрудничать, а сам думал, как выпутаться из ситуации. Я не мог ломать жизни друзей, предать тебя, но и не мог потерять родных. Они не виноваты в том, что мы не самым законным путем решили бороться с криминалом в городе. Чтобы выйти из машины живым, мне пришлось выдать некоторые сведения о нас, причем, часть из них была искаженной. Сразу добавлю, что я не раскрывал ему правды о подставном убийстве мэра. Ха! — вскрикнул Жора, от чего Бегемотов аж дернулся. — Это ведь был гениальный спектакль! Как мы классно с тобой тогда облапошили всех!

— Кельскопец! — вспыхнул Бегемотов.

— Понял-понял… Скорее всего, информацию ему выдала твоя жена. И вполне может быть, что в нашей команде еще «крот» был — я не знаю. — Жора затянулся несколько раз, выпустил пару колечек. — Он меня отпустил, а я скрылся. Старик мне помог. К нему, кстати, Куппоне тоже приезжал, но ты же знаешь старика… Если он сам того не захочет, с ним невозможно серьезно разговаривать. По слухам он сидел в майке, в труселях, в своих дурацких валенках, жарил на плитке селедку, пил кефир. При этом порол всякую чушь. Ты же помнишь, что старик рыбу совсем не ест. Пытался Куппоне ему угрожать. Пытался бить. Пытался квартиру поджечь. Да чего только не пытался! Шпион один мне донес потом, что в штабе этого бандюка — Куппоне висит листовка с лицом старика и подписью: «Псих!». Извини, ушел от темы… Кстати, вот мы и пришли, присаживайся, здесь доска даже от скамейки осталась. Я скамейку-то недавно сколотил, чтобы можно было восход встречать или провожать солнце на закате, да бешеные дети ее разобрали — вот, только доску и оставили. И что твориться в их головах?

Бегемотов с Жорой присели.

— Какой вид, Володя. Вдохни полной грудью, чувствуешь? Так пахнет свобода! Слышишь? Тишина, птицы, ветер — так звучит свобода. А посмотри вдаль! Видишь? Так свобода выглядит. Оказавшись здесь, я понял — может, оно и к лучшему?.. Обстоятельства вынудили меня отправиться в путь, и помогли обрести свободу. Я понял, что хочу остаться в этом месте. Узнал, что здесь раньше проходил интересный туристический маршрут, решил его возродить. Старик помог, он в город выезжает периодически, да и хороший знакомый его, кондитер Мюррэй Толстиков, из соседнего поселка тоже бывает в райцентре. Они помогают мне с продуктами, рекламой и всем понемногу. Со временем я понял, что не нужен мне ни гламур, ни большие деньги. Счастье там, где душе хорошо, а ей хорошо здесь. Я почувствовал, что живу! — Жора говорил спокойно, как человек, который, наконец, нашел смысл жизни.

— Изменился ты, Жора, изменился до неузнаваемости, — протянул Бегемотов.

— Помню, как ты любил дорогие машины, вечеринки, деньги. А сейчас, вон, штаны с дыркой, футболка с домиком на груди, улыбка до ушей… Здесь, действительно, очень красиво. Вижу, ты нашел свое место. Знаешь, Кельскопец, я давно задумываюсь о том, чтобы оставить дела… Распустить «Панду» и заняться своей жизнью. Мы с тобой столько лет потратили на борьбу с криминалом, столько жизней спасли, а о своих забыли…

Несколько минут они молчали, просто наслаждались видом.

— Скажи-ка мне, а что за история с моей женой? Все тогда говорили, что это ты ее увел, — нарушил молчание Бегемотов.