Наблюдая за Большой медведицей

Из-за того, что старик сидел в пол оборота, «уазик» чуть было не уехал в кювет, положение спас Могильников, который успел схватиться за руль.

— Бывает, — философски произнес дед и сам взялся за баранку. — «Сопли» проезжаем! — через пару минут крикнул он, показывая на указатель с названием посёлка. — Они все там мне сено должны. Леси горелом он, этот посёлок! Тьфу ты, гори он лесом…Короче неважно! У меня же самогон есть! Литр! Сам делал! — радостно завопил дед и снова отпустил руль.

— Меня всегда веселил тот факт, что люди умудряются давать такие бодрые названия деревням, — засмеялся Эдкевич, нацеливая фотоаппарат на указатель, как вдруг…

В общем, раз старик опять отпустил руль, машина угодила в яму, дед от неожиданности бросил сцепление, «буханка» заглохла.

— С чаем потянет, — непонятно к чему выдал дед.

— Мохнатые амёбы! — довольно странно отреагировал на случившееся Эдкевич.

Дед выхватил из рук Могильникова флягу со спиртом, сделал глоток.

— Вы же за рулём! — незамедлительно сделала замечание Элина.

Дед кинул флягу назад, завел двигатель, вдавил педаль газа в пол, натужно воя, «уазик» выбрался из ямы. Могильников, недоуменно проводив взглядом полет самого драгоценного, что у него было, и стал переползать из кабины в салон, чтобы спасти источник своей жизненной силы. Ругаться со стариком туристы не стали, потому что он уже свернул на размытую грунтовку, по которой и в болотных сапогах не рискнёшь идти — застрянешь. Дед так лихо выворачивал руль, бросая авто из стороны в сторону, что туристы только и успевали держаться за всё, что приколочено. Могильникова во время операции по спасению спирта метало из стороны в сторону, головой он собрал все углы в машине. Одному лишь Тощему было наплевать на такое ралли, он спал, свернувшись буквой «зю» на рюкзаках, перекатываясь при этом с одного на другой.

— Гармонист молодой, на дереве болтается, девки ходят гурьбой, здорово шатаются… А на гармони он играл, а девок местных завлекал. Вот так, да еще так, поиграть он был мастак, — запел старик.

— Дамы и господа, мальчики и девочки, — не остался в стороне от всей этой словесной фантасмагории Эдкевич, прерываясь на удары о стекло и крышу от тряски, — люди с нашей планеты и не с нашей, — он показал на Худогубкина, которого уже завалило рюкзаками, — представляем вашему вниманию великого композитора, барабанная дробь, Пётра Ильича Чайковского… — тут Эдкевич ударился локтем об окно, выдавил стекло и следующую фразу договорил в разы тише, наблюдая за тем, как стекло улетает в кусты. Заканчивать монолог Сергей не стал, а решил прикинуться спящим — не видел, не слышал, не привлекался…

Между тем, гроза постепенно сходила на нет, но дождь не переставал идти, размывая дорогу всё сильнее. Старику всё труднее становилось вытягивать машину, к тому же, ехала она даже не на грязевых колёсах, а на лысой резине. И тут Валенов обратил внимание, что старик чем-то сильно обеспокоен. Плюс ко всему, машину начало сильно мотать из стороны в сторону.

— Пётр Ильич, или как вас там, в чём дело? — строго спросил Роман.

— Видимо, стойки в яме добили… Лишь бы доехать. И греться корабль мой начал, — ответил дед, резко уводя «буханку» от коряги. Раздался хлопок. — О, колесо лопнуло… — спокойно констатировал он.

Из-под капота «уазика» повалил дым, двигатель заклинило.

— О, радиатор лопнул. Кажется, — вновь спокойно произнес старик.

— Это полный привет… — протянул Эдкевич.

Пришлось всем выйти из машины, при этом, Тощий из нее просто выпал в грязь лицом, пришлось Лее «отмывать» его влажными салфетками.

— И что сейчас прикажете нам делать? — возмущенно спросил руководитель.

— Ждать, — спокойно ответил старик, почесал протез и достал из валенка сушеную очищенную воблу.

— Чего ждать? Второго пришествия?! — наезжал на старика Роман.

— Божией помощи! — радостно ответил дед, не обращая внимания на агрессивный настрой руководителя группы. Откусил у рыбы хвост.

— Нам придется ждать… Ждать первых поселенцев этого необитаемого места! Они придут и помогут нам! А мы, как актёры крутого кино, должны великолепно сыграть сцену выживания! Построить лагерь и научиться добывать себе пищу охотой, собирательством и рыбалкой, — постарался разбавить обстановку Эдкевич. Но никто не засмеялся. Туристы молчали и смотрели на горе-шутника. Ему даже стало немного не по себе, ведь хотел, как лучше. А тут у всех возмущенные лица…

«Стоп! Но ведь это же просто шедевр! Вот он, классный кадр! Эти злые лица на фоне высохших ёлок или елей!» — подумал Эдкевич. Он схватился за фотоаппарат, который висел у него на шее, и защелкал затвором. Затем спокойно отвернулся от готовых разразиться гневными тирадами, уже в его адрес, туристов, и посмотрел, что же получилось. Судя по довольной улыбке, что появилась на его лице, фото получились.