Наблюдая за русскими. Скрытые правила поведения

Вот и с книгами стало совсем плохо. Русские перестали читать. Впрочем, об этом мы уже говорили в другом месте.

Осталось сказать несколько слов о совершенно новом для постсоветской жизни русского народа виде отдыха — поездках за границу. Правда, в последние годы советской власти мы всё же могли ездить на курорты хотя бы в страны так называемого социалистического лагеря, но там всё было так похоже на то, что мы видели на родине, что появилась пословица: «Курица не птица, Болгария — не заграница».

Сейчас мы можем ездить куда угодно и на какой угодно срок. Более того, мы знаем точно, что нас примут обратно. А ведь было время, когда желание покинуть нашу страну приравнивалось к предательству, и если ты уехал на «гнилой Запад», скатертью дорога, обратно тебе путь заказан. И уезжали, покидая родину, со слезами и пониманием, что это — навсегда. Кто по идейным соображениям, кто — в поисках счастливой, более обеспеченной материально жизни: «Запад, конечно, гниёт, но зато какой запах!»

Разумеется, ехать-то мы сегодня можем, но эта возможность серьёзно ограничивается толщиной нашего кошелька.

Поучительная тема: русские за границей. Поразительно, как проявляется русская натура там, где для неё открываются новые возможности. Одна тенденция: буйный русский, на родине с вызовом отрицающий все ограничения, попав под бдительное око полицейского, вдруг становится законопослушным гражданином, старающимся не превышать скорость и — боже сохрани — ехать на красный свет. Он прекрасно понимает, чем это для него может кончиться и что за предложение взятки полисмену он может загреметь в тюрьму или попасть на такой штраф, какой ему придётся выплачивать не один год.

Но есть и другой вариант, прямо противоположный. В чужой стране, где ты только временный гость, можно куролесить, особенно если есть деньги. В одном старом фильме герой насмешливо восклицает, видя, как рвётся в западный мир русская хабалка: «Пустите! Пустите Дуньку в Европу!» Вот такая нынешняя дунька, уверенная, что её деньги откроют перед ней все двери, хамка с тугим бумажником, и создаёт русским отвратительную репутацию на благопристойном Западе. Нуворишей не любят нигде.

КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС

Само выражение «квартирный вопрос» стало популярным после выхода великого булгаковского романа. Но сам-то квартирный вопрос был проклятием русского горожанина испокон веков. Редкий роман XIX века обходится без описания жалких меблированных комнат и доходных домов, жилищ бедняков и мелкого люда. Теснота там была ужасная, про антисанитарию и говорить нечего, клопы и тараканы являлись постоянными спутниками жизни. Было множество и просто бездомных бродяг, ночевавших где-нибудь на свалке или вблизи речных причалов: так легче утром найти себе работу грузчика или бурлака. Впрочем, просто вспомните «На дне» Горького, и картина станет наглядной.

После революции 1917 года квартиры и дома богачей поступили в распоряжение бедноты, но ситуация стала много хуже, потому что в города хлынули голодные, разорённые крестьяне, и жилья опять стало катастрофически не хватать. Появилось понятие коммунальной квартиры, когда там, где недавно комфортно проживал какой-нибудь врач с женой и двумя детьми, поселилось несколько шумных семей с множеством ребятишек. Просторные комнаты спешно делились фанерными перегородками на крошечные комнатушки, а иногда одну семью от другой отделяли одеяла или простыни, повешенные на верёвки. Популярна была так называемая коридорная система, типа дешёвой гостиницы. Помните Высоцкого: «На тридцать восемь комнаток всего одна уборная»?

Драмы, которые разворачивались в этих коммуналках, иногда носили даже трагический характер. Перечитайте главу о Вороньей слободке у Ильфа и Петрова или рассказы Зощенко, там всё описано в комическом ключе, но на деле обитателям пресловутых «слободок» было не до смеха.

Правда, делались попытки выдавать это кошмарное жильё за коммунистическое «завтра». Мол, вот придёт (уже недалёкое) время, когда мы все станем сознательными, будем уважать друг друга, полюбим своих соседей, и в каждой квартире настанет «мир и в человецех благоволение», как выразились бы священники, если бы они к этому времени ещё оставались.

Помню чьи-то стихи, в которых рассказывалось, как жильцы коммуналки совместно решали все свои проблемы. Стихи кончались так:

Не во всём ещё мы идеальны,
Трудно быть абсолютно новым,
Но квартира у нас коммунальна
В полном смысле этого слова!

Прекрасный пример выдавания желаемого за действительное. На деле нередко жильцы, вынужденные пользоваться общей кухней, общей ванной и общим туалетом, буквально ненавидели друг друга, писали на соседей жалобы и доносы. Каждый мечтал отделаться от соседа, получить его комнату. Именно это имел в виду булгаковский Воланд, когда сказал, что москвичей испортил квартирный вопрос: в жажде обрести более просторное жильё пробуждались самые низменные стороны человеческой души.