Почему перед нами, скорее всего, анекдот, а не быль?
Потому что во французском языке, как и в любом другом, есть достаточно грубых и резких слов, с помощью которых можно попытаться воздействовать на собеседника. Правда, буквальное оскорбление матерей во французской культуре и впрямь не практикуется, но я не думаю, что упомянутые собеседники пускались в такие лингвистические тонкости.
Справедливо мнение, что русский мат порой помогает снять невыносимое напряжение. Сохранились воспоминания великого отечественного филолога и культуролога Ю.М. Лотмана, где он рассказывает, как в войну, в одиночку выходя из окружения, он спасался от смертельной усталости тем, что стрелял в воздух и матерился.
Из интервью Н.И. Рыжкова за 1989 год:
«— Уважаемый премьер-министр, скажите откровенно, давно ли вы гуляли босиком по мокрой траве?
— Даже не помню, когда это было. (…)
— Как же вы снимаете свои огромные стрессовые нагрузки?
— Доктор говорит, что мне надо побольше ругаться. Но я всё-таки держу себя в руках».
Мнение врача, лечившего Н.И. Рыжкова, разделяется многими медиками. Экспериментальное подтверждение получила гипотеза, что тот, кто имеет обыкновение резко осуждать ситуацию, в которой находится, то есть жалуется на судьбу, неудачи и т.д., обильно уснащая речь бранью, как правило, обнаруживает меньшую тенденцию к повышению кровяного давления, чем те, кто в той же ситуации предпочитает «пережигать» свои эмоции молча.
Русские любители крепких словечек порой объясняют свою привычку тем, что у нас бывают настолько гнусные ситуации, когда выразить своё отношение к ним можно только матом. Такова, например, война, особенно атака: как ещё можно выразить свою ярость и страх быть сию минуту убитым?
Но и не в экстремальной ситуации мы бранью не пренебрегаем. По данным ВЦИОМ за 2000 год, ежедневно пользуются грубыми ругательствами 25% женского населения России, 44% руководящего состава, 50% рабочих и 54% безработных.
Иногда речь может идти не столько о разрядке, сколько о достижении состояния максимальной раскованности; если вслух можно говорить такое, то можно всё. Известно, что С. Эйзенштейн во время съёмок знаменитой картины «Иван Грозный» разрешал актёру Жарову, игравшему Малюту Скуратова, самую непристойную брань. В кадр она не входила, но освоить роль помогала.
Напоследок зададимся вопросом: русский мат — это, конечно, плохо, но всё-таки нет ли от него и хоть какой-то пользы? Похоже, что есть. В одном английском научном журнале по вопросам психологии больше ста лет тому назад было написано что-то вроде того, что человек, который впервые в истории обругал другого вместо того, чтобы раскроить ему голову, заложил основы нашей цивилизации.
А и впрямь подумайте: если бы у вас был выбор — получить кирпичом по голове или быть матерно обруганным, что бы вы предпочли? Я подозреваю, что второе. Как-то оно, знаете ли, немного помягче. Замена физического воздействия словесным и в самом деле может быть воспринята как более цивилизованный подход.
В принципе нам надо быть очень осторожными, обзывая человека, принадлежащего к другой культуре. В той же Японии есть ругательство, в буквальном переводе означающее что-то вроде «глупый дурак». Ну какой русский особенно возмутится, услышав в свой адрес нечто подобное? А в Японии однажды из-за перепалки в парламенте, где было произнесено это слово, в отставку ушёл кабинет министров. Или вот ещё излюбленное японское ругательство: «Ты не стоишь панциря раздавленного насекомого!» Ну и что? Сам такой! — вот и всё, что сказали бы мы. А теперь представьте, что японцу буквально перевели какую-нибудь матерную фразу, если «Дурак!» его уже выводит из себя…
ПУСТОЕ «ВЫ» И СЕРДЕЧНОЕ «ТЫ»
Во многих культурах принято к собеседникам обращаться по-разному в зависимости от социального положения говорящих. Для обращения к равному употребляют одну форму, для обращения старшего к младшему — другую, младший обращается к старшему опять не так, как тот к нему, и т.д.
Вариантов здесь много. Вероятно, всех превзошли японцы, у которых необходимо при общении учитывать малейшие оттенки положения собеседника по отношению к говорящему. Поэтому одних местоимений первого лица, соответствующих русскому «я», или второго лица (русские «ты» и «вы») больше десяти. Это только местоимений, а других способов выражения вежливости куда больше.
В русской культуре всё попроще: про себя можно сказать только «я», а к собеседнику обратиться на «ты» или на «вы». На письме «вы» может писаться и с заглавной буквы: «Вы», — так получается ещё вежливее.