Наблюдатель

Совсем скоро трасса сменилась проселочной дорогой, петляющей промеж пустующих полей. Деревню накрыло мраком, ровным рядком вдоль улицы стояло пятнадцать-двадцать домиков, добрая половина — с высаженными окнами. Крыши обвалились, местный клуб разобрали до фундамента (то ли растащили по участкам, то ли очистили кирпичи от засохшего цемента и продали кому-нибудь по дешевке). Сергей доехал до конца линии, припарковал машину и разрезал фиксатор, державший кисть Антона у потолочной ручки.

— Пошли. Последний шанс тебе даю на исправление. Иначе вырублю, будешь лежать связанный в багажнике.

Сергей подтянулся на заборе, схватил по ту сторону какую-то палку и отворил ею засов калитки. В центре дворика стояла старая колода для колки дров, вокруг нее, словно бездомные у куцего очага, прижимались друг к другу стенками почерневшая изба и два сарая. Сергей постучался в избу, в сенях зажглась лампочка, и через дверь, как сквозь вату, донеслось: «Кто?!»

— Открывай, Людмила! От Валентиныча.

Людмила что-то буркнула и приоткрыла дверь, не снимая цепочки.

— Открывай давай! У нас удостоверений нет, я тебе документ никакой не покажу.

— За дедом пришли? — спросила бабка сквозь дверную щель.

— Не за дедом. Рассказывай, где клиентка наша?

— Ну ладноть… — буркнула бабка, грохнула цепью и появилась в проеме.

«Мерзкая рожа», — подумал Антон и тут же устыдился. Бабка действительно была мерзкой: двойной подбородок украшала бородавка, над губой теснились темные усики, а седые волосы свалялись и оголили старческие проплешины.

— Повтори еще разок, — потребовал Сергей.

— Бродила тут утром вдоль домов. Грязнющая вся! Зойка с третьего дому ей дала какое-то платьишко, покалякали они с ней немного, Зойка-то и разболтала, что нам Женька с поселка продукты возит и берет кого надо в город. Она сразу к клубу и пошла. Зойка обиделась. Ни спасибо, ни до свиданья ей не сказала.

— А чего конкретно спрашивала?

— В город ей надо было. Говорит, срочно. А уж что случилось, знать не знаю.

— Ладно. Понял тебя. Зойка эта спит уже?

— Нет, какое! — Бабка махнула рукой. — Она всеми ночами не спит, в телевизор таращится.

— Как у нее отчество?

— Петровна.

— Хорошо. Бывай, Людмила.

Бабка исподлобья посмотрела сначала на Сергея, затем на Антона.

— Деда не заберете?

— Нет, оставим. Запри калитку.

Бабка, держась трясущейся рукой за угол дома, боком стала спускаться с крыльца.

— Пристегивать будешь? — язвительно спросил Антон в машине, дотронувшись до потолочной ручки.

Сергей на провокацию не повелся. «Девятка» тронулась в сторону клуба. Антон обернулся. Бабка смотрела им вслед. Поймав его взгляд, она тут же хлопнула калиткой.

Дом Зои Петровны чем-то напоминал улей, по черным бревнам из окон сочился желтый свет. На этот раз Сергей оставил Антона в салоне, мотивировав тем, что старуха может испугаться двух незнакомцев. И снова достал фиксатор.

— Да ну ладно уж, не пристегивай… — попросил Антон.

— Хватит! Наигрались в демократию. Тебя не пристегнешь, так ты меня опять поленом приласкаешь. Потерпишь пять минут, не маленький.

К счастью, ждать пришлось и того меньше. Из-за накрывшей деревню темноты рассматривать за окном было абсолютно нечего. Он следил за отблесками оконного света на приборной панели и отсчитывал секунды. На двести третьей Сергей вернулся и довольно хлопнул руками по рулю.

— Короче, она уехала в город вместе с барыгой. Зеленый уазик, «буханка».

— И чего ты радуешься?

— В городе ее пасут на всех точках, где она может появиться. И вообще, город не лес, там найти человека проще простого. Поехали обратно.

* * *

Лес нависал по обе стороны от лобового стекла, и Антон стал клевать носом. Он пытался сосредоточиться на дороге, следил за мелькающими перед капотом выбоинами или крутил головой по сторонам, различал похожие, но все же разные носочки, которые мама натянула ему на ноги в спешке утром, опаздывая на работу. В этих носочках он напоминал себе белого кролика из мультфильма и поэтому весело скакал по комнате, а отец ругался, указывая ему толстым, огрубевшим от разводных ключей и напильников пальцем на разбросанные по ковру фигурки солдатиков. Антон не слушался, и тогда отец вскочил с дивана — толкнул! — и Антон дернулся, открыл глаза. «Блин, какого еще кролика?» — подумал он, понимая, что провалился в сон, но вынырнул, не дал себе заснуть окончательно.