Читаем Наблюдатель полностью

Наблюдатель

— Где-то через полчаса я решил звякнуть в скорую. Ща… Это было в тот момент, когда я понял, что все, пиздец: на часах что-то типа восьми, а на улице никого, прикинь! Я ж спецом к окну дернулся, увидеть хотя б пару человек… И увидел, что мужик — ну, тот, которого я два дня уже выпаливал, я тебе утром рассказывал, — он, короче, стоит на табуретке прямо посреди кухни, привинчивает что-то к лампочке. Петлю. В бинокль четко видна была веревка. Белая такая, толстая. Бельевая.

Ну, тут я подорвался, напялил на себя пуховик. Полетел по лестнице, все скачет, дышать нечем. Ну, че — побежал в дом напротив… У нас ключи подходят ко всем подъездам, маман в УК заявы катает чуть ли не каждый день, но они гасятся, не отвечают ей. Я ж знал, на каком этаже он живет, и просто дергал все ручки подряд, в двери ломился. И вот крайняя дверь, ровно такая же, как у меня, открылась. Я — в квартиру и мигом узнал обстановку, я ж глядел на нее больше суток. А мужик уже на веревке, и у меня у самого в глазах потемнело от такой дичи, башку сдавило, как клещами. Я ломанулся к нему, не знал, как подобраться, и зачем-то схватил его за ноги, развернул лицом… А в петле мой двойник.

Бритый наголо парень перебросил ногу на ногу и потянул пачку сигарет из кармана.

— А потом, по ходу, бледного словил. Очнулся уже здесь, в палате. И они меня каждый день, прикинь, таскают к себе в кабинет и грузят, что у меня чайник свистнул, что я «пытался совершить суицид». И никто не может мне просто и ясно рассказать — выдернули того мужика из петли или все-таки не успели?

Парень закурил. Они сидели спиной к больнице.

— Ну а ты-то че? Почитал про этого своего Корсара… Катара?

— Котара, через «о». Почитал, куда ж я денусь. — Антон жестом попросил сигарету. — Получается, что из-за стресса у меня это все. И, возможно, генетически передалось. Врач говорит, я почти не ел несколько недель, шатался по городу, потом по Волге ушел в леса. Ни голода, ни холода не ощущал. Зачем-то решил вернуться, зачем — не помню.

— А про выписку сказал че?

— Пообещал, что через неделю выпустит на реабилитацию.

— Живые считают себя мертвыми. Прикольно! — Парень почесал затылок. — Как в киношке прямо. Может, у меня тоже синдром Корсара? Как понять?

— Котара, — поправил его Антон. — Ты голод чувствуешь?

— Жрать хочу нон-стопом.

— Значит, все у тебя нормально.

Антон поднял взгляд и посмотрел на купеческую улочку за забором. Мимо госпиталя семенили по делам ни о чем не подозревающие люди. У забора, под старым тополем, бродил туда-сюда пациент в большом, явно не по размеру пуховике. Собеседник Антона покивал головой, затем почесался.

— Че делать будешь, когда на волю выйдешь?

Антон ответил не сразу.

— Не знаю, Сань. Пока не решил. Может, в Сибирь уеду. Тут явно не останусь. Работу найду. Хотя, знаешь… Забери обратно сигарету.

Антон протянул ему неприкуренный «Винстон». Саня недоуменно взял сигарету за фильтр.

— Ты че это?

Антон ничего не сказал — поднялся с лавочки и бросил Сане привычное: «Увидимся на ужине». Прихрамывая, Антон пошел к дереву. Он неотрывно глядел на пациентку в большом, явно не по размеру пуховике — с рыжими волосами, отчетливым шрамом над левой бровью и потухшей хитринкой в зеленых глазах.