Наблюдатель, часть II

Сходили в Лувр, но Джоконда произвела на Машу странное впечатление — она испугалась ее взгляда и я решил ей показать тиару Сайтаферна, вокруг нее сейчас было столько шумихи и споров. Вокруг витрины с золотой шапкой толпился народ, буржуа ахали: ах — сколько золота, ах — какое мастерство древних мастеров. Я–то знал, что это произведение декоративно-прикладного искусства к археологии не имеет никакого отношения, так как является искусной подделкой, сделанной одесским ювелиром Исааком Рухомовским по заказу известных жуликов братьев Гохман. Но это вскроется еще через несколько лет, когда старый Изя приедет в Париж и воспроизведет часть тиары в присутствии комиссии Лувра. Спросил мнение Маши и она ответила, что тиара кажется ей очень новой, конечно, золото не окисляется и не подвержено времени, но как тиару достали из земли, должны же быть какие-то повреждения, ведь, по легенде Гохманов, ее нашли крестьяне во время сельскохозяйственных работ и продали им по весу металла.

Так что, культурная программа тоже худо-бедно, но присутствовала. Основным же затруднением, как и ожидалось, стала легализация новоявленной испанской маркизы Марии Гвадалеста д’Брабансон. Естественно, после первых любовных утех Маша вспомнила о своей беременности и спросила, а где наш ребенок.

— Ванечка с Христо и Малашей сейчас в Крыму, на нашей даче, — ответил я.

— Но ведь ему только полгода и почему я ничего не помню о родах и как он рос в первые месяцы? И почему горничная называет меня маркизой?

Пришлось ей наврать, что роды проходили сложно и ее пришлось погрузить в искусственный сон, из которого ее только недавно вывели коллеги господина Чжао. Маша сказала, что пришла в сознание только в отеле, в постели и в одной ночной рубашке, вернее, ее разбудила горничная и помогла одеться, сказав, что ее хочет видеть муж, князь Стефани и ее проводит к нему господин Чжао, которого Маша приняла за дворецкого.

— Маша, ты находилась во сне достаточно долго, тебя подлечили, даже исправили все нарушения, которые препятствовали нормальным родам и теперь ты можешь рожать спокойно и сколько хочешь. Ваня, так назвали нашего сына в честь деда, который так много сделал для меня, да и в честь твоего отца тоже, очень умный и подвижный мальчик. Ему уже исполнилось пять лет, он умеет читать и немного пишет, правда, коряво.

— Как пять лет⁈ Я так долго была во сне? А сын вообще-то меня узнает? — Маша выглядела очень обеспокоенной, побледнела и я стал успокаивать ее как мог.

— Машенька, милая моя, так получилось… Но все же это лучше, чем если бы ты погибла, — с трудом мне удалось успокоить мою любимую, но из прекрасных Машиных глаз все равно текли слезы.

Дав ей выплакаться, я объяснил, что теперь-то мы вместе, мы любим друг друга, как и прежде, да еще у нас растет замечательный сын. Но, появление Маши после такого длительного перерыва вызовет массу вопросов и поэтому ей придется теперь побыть маркизой Марией Гвадалеста д’Брабансон до нашей свадьбы, а потом она вновь будет княгиней Марией Стефани.

— А зачем нам жениться второй раз? Я ведь и так княгиня Мария Стефани, твоя жена.

— Машенька, ты только не волнуйся, дело в том, что та княгиня Мария Стефани официальносчитается умершей уже пять лет тому назад.

— Как, но я же живая! — не унималась Маша.

— Так же, как и я, хотя числился умершим два года.

Как мог, старался успокоить Машу, целовал ее, говорил, что судьба дала нам шанс прожить еще одну жизнь, что Ванечка ее примет так же, как принял меня, а до этого четыре года не видел отца.

— Как, ты тоже умер⁈

— Нет, Машенька, я был в больнице, но все равно, для общества я умер и было состряпано свидетельство о моей смерти. Все это было сделано с целью отнять у меня заводы и деньги, и это почти удалось, если бы не Христо, который пришел на помощь и спас меня.

После этого мне удалось как-то успокоить Машу и попросить ее выслушать мой план.

— Милая моя, завтра мы отправимся в русское посольство и попросим нас обвенчать. Предварительно тебе нужно будет перейти в христианство, ты же католичка. Надеюсь, ты помнишь молитвы и Символ Веры.

Маша еще поупиралась, говоря, что она и так православная, но я сказал, что для венчания нужна бумага об этом, а у меня ее нет, да и странно было бы, что еще до помолвки испанская маркиза решила ни с того ни с сего принять православие.