Наблюдатель, часть II

— Ваши величества, не откажите в маленькой просьбе — выйти к жителям города, которые уже собрались у ворот посольства, надеясь лично лицезреть глав государства, дружественного прекрасной Франции. Я сразу напрягся, вспомнив наши с Чжао выводы о теракте в толпе. Но не будешь же во всеуслышание кричать: «Не ходите на улицу, возможно покушение!». Король благосклонно кивнул мэру и все повалили на выход, все же соблюдая очередность согласно чинам. Перед лестницей уже собралась разношерстная толпа, у некоторых в руках маленькие флажки Франции и Испании — ну прямо сотрудники столичного НИИ, выгнанные в разгар рабочего дня встречать из Внукова очередного представителя дружественной компартии. Заметил корреспондентов и пару фотокамер на штативах. Король и его мать раскланялись с французскими трудящимися, на самом деле — обывателями-зеваками, вызвав у последних бурю восторга и всплеск приветственных выкликов. Под эти крики я не расслышал хлопок выстрела и только заметил, как французы бросились прочь от женщины в темном платье и волосами, убранными под шляпку, прокричавшей: «Свободу Басконии!». В руке у женщины был небольшой револьвер и она целилась в мальчика-короля.

— Спасайте короля! — крикнул я и, расталкивая стоявших в первом ряду и растерянно озиравшихся придворных, бросился вперед.

Добравшись до Альфонса XIII я толкнул его на землю, а сам оказался лежащим на короле, в свою очередь сверху меня взгромоздился рослый гвардеец. Понятно, что он спасал не мою тушку, а мальчика-короля. Оглушительно грянули три револьверных выстрела, кажется, что над самым ухом. Тут гвардеец сполз с моей тушки и я увидел, что из бедра у него хлещет кровь. Толпа с визгом и криками хлынула назад в ворота. На площадке остались два тела — женщины с револьвером и еще одного мужчины, рядом с которым лежал такой же револьвер, похоже, что Наган, или очень похожий. Кругом королевы и короля, все еще лежащего на площадке лестницы сгрудились гвардейцы, держащие в руках револьверы системы Смит-Вессон (их выстрелы и гремели у меня над головой). Гвардейцы, окружив августейших особ, увели их внутрь здания, а я помог правильно наложить жгут раненому гвардейцу, возможно принявшего на себя пулю, которая в другом случае поразила бы меня. Ко мне подошел испанский дипломат, который сказал, что королева-мать благодарит меня и завтра ждет нас к десяти часам утра. Проходя мимо тела террористки, взглянул на ее уже ничего не видящие голубые глаза и рассыпавшиеся из-под слетевшей с головы шляпки черные локоны. Мужчина мне был вовсе не знаком. Подхватив под руку Машу, уже собиравшуюся рухнуть в обморок, подозвал свободный фиакр и мы покатили домой. Приехав домой, налил себе и Маше коньяку и уложил жену спать. Вечерние газеты вышли с заголовками: «Дерзкое покушение на августейших особ»; «Неизвестный дипломат своим телом закрыл юного короля от пули террористки»; «Русский князь пожертвовал собой ради короля Испании».

Утром меня и Машу приняла в посольстве Испании королева-регентша. Встреча происходила в кабинете посла Испании, в его присутствии, кроме посла, был еще гофмаршал двора их величеств. Мальчик-король по настоянию врача оставался сегодня в постели: у него случилось нервное расстройство, еще бы его, которого все так любят, пытались убить без всякой видимой причины.

— Князь, от лица испанской короны и как мать, я хотела поблагодарить вас за спасение жизни моего сына, — сказала королева, — я понимаю, что эти регалии не отражают всего того подвига, который вы совершили, спасая короля Испании.

С этими словами гофмаршал приблизился к королеве и открыл коробку с орденом на массивной золотой цепи. Я опустился на одно колено и королева возложила на меня знаки ордена. Это был один из старейших и особо почетных европейских орденов — орден Золотого Руна в виде барашка с бриллиантовым ошейником на массивной золотой цепи, составленной как бы из языков пламени и искр, украшенных эмалью. Потом дошла очередь до Маши. Королева жестом велела ей приблизиться и произнесла

— Подтверждаю ваш титул маркизы Гвадалеста, — продолжила королева, — с прилегающими к замку Гвадалеста землями, а земли от границы марки Гвадалеста до побережья Средиземного моря жалую вашему жениху, князю Стефани. Ваш отец, маркиза, много сделал, присоединившись в Императору Мексики Максимилиану, из дома Габсбургов. К сожалению, инсургенты разбили войска моего родственника, а если говорить откровенно, он был просто предан своими генералами. Но, маркиз Гвадалеста оставался преданным императору до конца и после смерти Максимилиана, будучи ранен, был увезен женой в провинцию, где вел скромную и неприметную жизнь, до того дня, когда на гасиенду напали индейцы.

Маша и я поблагодарили королеву и нам были вручены бумаги на титул и земли, а также вернули все подделки Чжао и древнюю грамоту. Так как земли Гвадалеста принадлежали теперь Маше, то мне был пожалован титул герцога Теуладо. После этого королева встала, давая понять, что аудиенция закончена, сказав на прощание: