Наблюдатель. Господин изобретатель. Часть VII

Записался на аудиенцию и поехали в «Русский для внешней торговли банк», на Большую Морскую. Когда я сказал, что хочу проверить счет князя Стефани, то клерк первым делом попросил документ, опять обратил внимание на дату и повторилось все то же, что и в «Лионском кредите». Но, пока ждали, я успел сделать вывод, что здесь у меня что-то есть, раз в дневнике упомянут этот банк и теперь просят подождать. Так и есть почти 50 тысяч рублей золотом, в золотых пятерках, 1200 фунтов в распечатанной пачке 20-фунтовых банкнот с королевой Викторией и тысяча с небольшим долларов. За 4 года набежало процентов золотом на 6 275 рублей с копейками, вот их и переведу в ассигнации, получится 9960 рублей и 30 копеек. Сказал, что проценты в ассигнациях, то есть, в банке осталась валюта и более десяти тысяч золотых пятерок — это два пуда золота, нам все равно сейчас возиться с ним неохота. Ну вот, смерть от голода мне не грозит, а на деньги в банке можно и дом купить и обустроиться.

Проезжая мимо лавки братца Ивана, попросил Ибрагима остановиться. Над лавкой была солидная вывеска, увенчанная двуглавым орлом, ниже золотыми буквами надпись в две строки: «Поставщик Двора Его Императорского Величества, купец 1 гильдии Иван Павлович Степанов». Еще ниже: «Всегда в продаже изысканные сыры, свежайшее масло, творог и молоко отменного качества по низкой цене»

— Пошли, Христо, прикупим свежего маслица и выдержанного сыра к нашему столу.

В лавке была небольшая очередь покупателей, терпеливо ждавших, пока их обслужит пара разбитных приказчиков в белоснежных халатах и колпаках (удивительно, где братец этого набрался, здесь врачи не всегда халат надевают, наверно, немец со спецодеждой подсказал). Спросил стоявшего у двери не то швейцара, не то охранника с солдатским Георгием на старом мундире без погон: «Хозяин здесь?»

— Так точно, ваше высокопревосходительство, здесь они! — гаркнул кавалер Знака отличия военного ордена[2], — извольте по лестнице подняться, там и кабинет Ивана Павловича.

По добротной дубовой лестнице поднялись наверх и я без стука открыл дверь. Надо было видеть лицо Ивана: он побледнел и начал мелко креститься, отходя в угол, под иконы.

— Да брось ты братец, креститься, не поможет! Садись как лучше за стол, поговорим, как вы с теткой мои денежки прикарманили… На каторгу захотел, как дядя Николаша? Эх, Ваня, Ваня, точно, нельзя тебе денег больше ста тысяч давать. Зря я тебе сто тысяч послал, пока живой был. Вот вам пример, поручик, как деньги портят человека. Пока было денег немного — был хороший и работящий справный хозяин. Стало денег много — и все, башку снесло… А тут еще сумасшедшая тетка пожаловала и подбила Ванечку на преступление..

Иван глядел на меня и губы у него мелко дрожали.

— Вот, что, братец, бери-ка ты перо, бумагу и пиши:

«Министру внутренних дел Российской Империи действительному статскому советнику Петру Николаевичу Дурново от купца 1 гильдии Степанова Ивана сына Павлова. Прошение. Нижайше докладываю вашему превосходительству о том, что я, Степанов Иван Павлов сын, будучи введен в заблуждение моей теткой Агеевой (в девичестве Степановой) Елизаветой Петровной и состоя с нею в преступном сговоре, незаконно обманным путем вступил в наследование движимым и недвижимым имуществом моего брата Степанова Александра Павловича, князя Стефани-Абиссинского в чем чистосердечно раскаиваюсь. Прошу ваше превосходительство о милостивом ко мне снисхождении. Число и подпись».

Ваня подписал и только хотел поставить число, как проблеск мысли промелькнул в его заплывших жиром глазках (братец изрядно растолстел и обрюзг), он попытался скомкать лист и заорал:

— Люди, Прошка, Васька! Вашего хозяина грабят!

Христо подскочил к Ивану, придавил его руку к столу и где-то надавил, отчего кисть братца безвольно расслабилась, мой телохранитель взял из-под пальцев Ивана помятый лист и передал мне, а сам прыгнул к двери, так как на лестнице уже раздавался топот нескольких пар ног. Дверь открылась и в нее ввалилась пара дюжих мужиков, по виду грузчиков.

— Хватайте их, это разбойники! — завизжал Ванечка.

Ближайший к Христо амбал[3] растопырил руки и попытался ухватить ассасина, но получил в грудь удар ногой с разворота, отчего вылетел обратно в дверь, сбив по пути третьего, что стоял за дверью, и они оба с грохотом покатились по лестнице. Мужик, оставшийся в комнате, еще не успел ничего понять, как к его горлу было приставлено острие шашки и он попятился назад.

— Вы что, каторжные, на офицера и генерала руки хотели поднять? — прошипел Христо, глядя в глаза перепуганного мужика. — Пойди и скажи в лавке посетителям, что ребята оступились и упали с лестницы, все в порядке, торговля продолжается!

— Так, братец, а мы продолжим — я развалился в хозяйском кресле, выперев оттуда Ваньку, который теперь стоял ни жив ни мертв и глядел на блестящее лезвие у него под носом. — Сколько миллионов получил, когда дербанили мои денежки? Только правду, за вранье будешь наказан!

— Пять, нет, семь…

— Допустим, Сколько денег на счету? Только не врать, проверю и накажу, если соврал!